ла.
Александр Матюхин
Эхо мертвых музыкантов
Пацан не внушал доверия. Он был слишком молодой – лет двадцати, а то меньше! – слишком опрятный, слишком дорого одетый. А еще эти татуировки на шее и руках…
Калинкину было сорок семь, и он давно убедился, что молодое поколение слишком тупое для серьезных дел. Какие у них сейчас проблемы? Душевные травмы оттого, что их не любили мамы? Аллергия на молоко? Девушка не умеет делать глубокий минет? Плюнуть и растереть. Калинкин никогда бы в жизни не задумался о подобном. На свое двадцатилетие он разбил дужкой от кровати череп собственному отчиму. Вот это проблема, да?
Тем не менее пацан стоял перед ним и медленно посасывал розовенькую электронную сигарету. Дочь называла их «свистками», а у Калинкина были более крепкие выражения.
– Кого-то еще ждем?
– Есть такое дело. Задерживается один, – кивнул пацан, пуская пар ноздрями.
Возле метро «Лиговский проспект» было, по обыкновению, многолюдно и шумно. Как будто ярким летним днем здесь собрались все туристы города. Духота стояла страшная.
Калинкин часто ездил в Питер по делам, и каждый раз старался как можно быстрее убраться из центра. Здесь было грязно и суетно. Может, туристы и находили какую-то красоту среди соборов, узких улочек, желтых домов, среди рек и каналов, но Калинкин видел только разруху, отсутствие ремонта и окна коммуналок, которые безошибочно определял по старым рамам и чахлым занавескам. Из одной такой коммуналки он и сам сбежал в пятнадцать лет, а потом бывал редко, с неохотой, чтобы проведать мать и в очередной раз убедиться, что город на Неве – совсем не для нормальной жизни.
«Город, где я не был счастлив».
Калинкин нащупал в кармане льняного пальто сложенный вдвое конверт. Подарок дочери на день рождения. В конверте был сертификат на экскурсию со странным названием «Эхо мертвых музыкантов». Дочь знала, что когда-то Калинкин слушал старый русский рок, и сделала такой вот подарок. Правда, не знала, что он терпеть не может экскурсии. Но что взять с молодого поколения?
Калинкин бы никуда не пошел, если бы не дал дочери обещание прислать фото. В планах на день было: экскурсия, стрижка (а то длинные седые волосы делали его старше лет на десять, хотелось «ежик»), ужин в аэропорту и самолет, уносящий к любимой дочери в Мурманск. Идеально.
Возле татуированного пацана стояли еще двое: девица лет двадцати в длинном белом сарафане и белых же тапочках и мужчина, похожий на парикмахера, или как их там сейчас называют? Его подбородок скрывала декоративная черная бородка, а слева на виске была выбрита буква «А», как будто разрезанная молнией. Калинкин лениво разглядывал их, погруженный в собственные мысли. Иногда приятно было ничего не слышать вокруг.
Из толпы вышла и направилась к ним женщина. Массивная золотая цепь на шее, а еще затертая бандана «Король и Шут», закрывавшая волосы, выдавали в ней далеко не юную неформалку.
Она что-то сказала, глядя на Калинкина.
‒ Что?
– Извините, я же правильно пришла? – спросила женщина, затем вытащила из кармана широких джинсов клочок бумажки, развернула его и показала Калинкину. На бумажке было отпечатано название экскурсии, время и адрес.
– Вы не ошиблись, – сказал пацан. – Сегодня посмотрим с вами интересное место возле Обводного канала. Эхо мертвых музыкантов.
– Почему оно так называется? – спросил Парикмахер.
– Это мы узнаем в процессе. Ну, все в сборе. Позвольте представиться, меня зовут Стас. Я буду вашим гидом по этому замечательному месту. Пойдемте, друзья.
Он быстро зашагал по тротуару.
– Кто-нибудь из вас бывал в Питере раньше? – не оборачиваясь, спросил парень.
Выяснилось, что бывали все, кроме женщины с золотой цепью на шее. Билеты в лучший город Земли ей подарили коллеги на день рождения. Женщина, которую звали Софьей, работала бухгалтером в Калуге и выезжала из города только дважды в своей жизни. Теперь вот оказалась здесь, поселилась в прекрасной гостинице на Чернышевской, ела на завтрак круассаны, три вида сыра, запеканку и даже яичницу с ветчиной. Происходящее напоминало ей сказку.
Никто Софью не просил рассказывать так много, и особенно с таким воодушевлением, но она не затыкалась еще минут десять. Калинкин в конце концов убавил громкость и погрузился в свои мысли.
Дочь написала в мессенджере: «Ну как?» (три смайлика, черт бы их побрал).
Он ответил, что все в процессе (без смайликов) и в который раз за год ощутил себя стариком. С тех пор как в прошлом декабре умерла жена, а дочь переключила всю свою любовь и внимание на него, Калинкин стал понимать, как же сильно он отстал от современного мира. Дочь училась на психолога, ходила в модные стенд-ап клубы, оттачивая мастерство бессмысленной, но смешной болтовни, читала сотни полезных книг по саморазвитию, успеху, счастью и всему такому прочему. Сбрасывала Калинкину ссылки на разные статьи, видео, смешные картинки из интернета