по мере потребности они плавно перетекают из одного состояния в другое. Но, как говорится, что хотели, на то и напоролись.
Слушая Николая Петровича, Егор думал о том, что приходит время, когда человеческий разум может находиться в смертельной опасности, поскольку нынешняя власть хочет сделать из народа не просто неграмотных и неразумных людей, а тупых потребителей, которых можно контролировать и направлять хоть куда, выдавая «солому слов за зерно вещей». Они делают всё, чтобы люди разучились мыслить и рассуждать, а душа уподобилась хладному пеплу; при этом им абсолютно всё равно, что все народы подвергаются смертельной опасности.
– Эти диванные либералы ещё покажут! – распыляясь, декламировал Николай Петрович.
– Страшные вещи говорите, – слушая тестя, проговорил Сомов.
– Никаких страшных вещей я не говорю. Что плохого, что к власти приходят новые руководители, пусть и либералы?
В эти минуты Сомов подумал о том, что для одних наступило время смирения перед неисповедимой судьбой, а для других – безграничная власть и высокомерие по отношению к тем, кто ещё вчера казался родным и близким, положительным и рассудительным… Прервав свою мысль, он сказал:
– Так-то оно так, конечно.
– А если так, – не унимался Николай Петрович, – то с новыми руководителями появляется и новый тип отношений и рассуждений – это же логично. Другое дело, какая роль у этих руководителей отводится примату разума. Как они смотрят на это с высоты, так сказать, новых общественных отношений?
– В этом-то вся и беда, – с неким сожалением проговорил Сомов. – Что мы хотим, если нынешние руководители предлагают народу не блага, а свои страсти и предрассудки, на коих зиждется весь западный мир, причём далёкий от всякой справедливости и правосудия.
– Согласен, согласен, – перебив Егора, проговорил Максимов. – Поэтому мы и видим, что делается вокруг: кругом анархия, смятение умов… по-другому, извини, быть уже не может – капитализм на дворе! Нравится, не нравится – танцуй, моя красавица.
– С такими законами страна долго не продержится! – подыскивая нужные слова, проговорил Сомов, – придёт время, и всё рухнет как карточный домик.
– На наш век хватит, персты им в язвы, – махнув рукой, с неким оптимизмом проговорил Николай Петрович, надеясь, видимо, на что-то лучшее. – Сейчас надо деньги зарабатывать – вот что я скажу. Бизнесом заниматься. А не рассуждать: ой, какие мы бедные и несчастные; ой, какие у нас законы…
Наступило молчание.
– Я, если честно сказать, думал, на Украине обстановка другая.
– С какой это стати, что на Украине она должна быть другой? – обращаясь к зятю, с нескрываемым удивлением спросил Максимов. – Мы, что, на другой планете живём, что ли? – Не дождавшись от Егора никаких слов, он продолжил: – Сейчас, Егор, каждый сам за себя. Короче, кто выживет, тот и жить будет. А тебе ещё вон детей подымать…
– Вот именно: «выживет», – с огорчением проговорил Сомов.
– Других слов, извини, у меня