меня, но ниже Хемингуэя, и, судя по тому, как на нем висел костюм, в его теле не было ни капли жира. Однако, когда он швырнул половину долларовой купюры на стол и сунул пистолет в кобуру, я заметил крепкие мускулы на его предплечьях. Его движения представляли полную противоположность движениям Хемингуэя.
Дельгадо экономил энергию точно так же, как слова. У меня создалось впечатление, что он способен воткнуть нож тебе под ребра, протереть лезвие и спрятать оружие в карман одним плавным движением.
– Вопросы? – осведомился он, закончив излагать расписание наших встреч в явочном доме.
Я посмотрел на него.
– Мне знакомы почти все сотрудники ОРС в этом регионе, – произнес я. – Вы новичок?
Дельгадо чуть заметно улыбнулся:
– Другие вопросы будут?
– Я обязан отчитываться перед вами, – сказал я. – Но что я буду получать взамен?
– Я буду прикрывать ваши тылы здесь, в Гаване, – ответил он. – А также на территории финки. Ставлю три против одного, что писатель заставит вас переселиться туда.
– Что еще? – спросил я.
Дельгадо пожал плечами.
– Мне приказано добывать любую информацию, которую вы попросите.
– Например, досье? – уточнил я. – Полные досье?
– Разумеется.
– И даже документы под грифом „О/К“?
– Да. Если они вам потребуются.
Кажется, я не выдержал и моргнул. Если Дельгадо имеет возможность поставлять мне личные документы Гувера, значит, он действует в обход ОРС и резидентуры ФБР на Кубе.
Он отчитывается только перед Гувером и получает приказы, исходящие непосредственно от него.
– Чем еще могу быть вам полезен, Лукас? – спросил он, подходя к двери. В его голосе явственно звучал сарказм. Дельгадо говорил с легким акцентом, но я не смог его определить.
Он точно американец… но откуда именно? Вероятно, с запада.
– Не подскажете ли какое-нибудь приличное заведение? – попросил я. – Бар? Ресторан? – Мне хотелось выяснить, знакома ли ему Гавана, или он такой же новичок здесь, как я.
– Хемингуэй и его дружки околачиваются в „Флоридите“, – ответил Дельгадо. – Но я бы вам его не рекомендовал.
В „Ла Бодегита дель Медио“ смешивают убойный коктейль.
Когда-то его называли „дрейк“ в честь Френсиса Дрейка. Но теперь он зовется „mojito“.
– Хорош на вкус? – спросил я.
– Напоминает лошадиную мочу, – ответил Дельгадо и вышел в жаркую темную ночь.
Хемингуэй пообещал заехать за мной в „Амбос Мундос“ в три часа – я полагал, что он пришлет шофера, – и к указанному времени собрал вещи, выписался из отеля и сидел в вестибюле, поставив у ног брезентовый вещмешок и сумку для одежды, но ни писатель, ни его шофер так и не приехали.
Вместо них появился управляющий отеля, держа в руках записку. Из его пулеметной речи, сопровождавшейся множеством поклонов, мне стало понятно, что, получив телефонное сообщение