так рано, не планировал. Но поспать под эту квакающую симфонию явно не получится. «Что-то случилось?» – подумал он. Но разве у лягушек что-то можно узнать. Стоит только у них что-то спросить, так они начинают квакать все вместе, перебивая друг друга, так что понять ничего не возможно. Их вообще лучше ни о чем не спрашивать, мало того что все равно ничего не поймёшь, так они ещё потом полдня не отстанут, будут прыгать вокруг огромной толпой и квакать. Все настроение испортят.
Раз поспать не удастся, то надо вставать. Парампуду встал, сходил умылся из чистого прохладного ручейка, и подумал что надо бы посетить берёзовую рощицу, которую он заметил вчера, возвращаясь с охапкой грибов, только что нарванных, к себе на островок. Вдруг там что-то интересное найдёт, да и просто отдохнуть от надоедливых лягушек не мешало бы.
Рощица эта была и впрямь необычная, у всех берёзок ветки всегда росли кверху, а у этих свисали вниз длинными плетями, до самой земли. А между деревьями, на открытых полянках в траве Парампуду нашёл вкуснейшие ягоды земляники. Это было самая вкусная еда из всего, что он ел в этом лесу. Парампуду так увлёкся собиранием ягод, что не заметил, как солнце начало клониться к закату и что он немного устал. У него уже был полный животик ягод и поэтому он не рычал как дикий зверь, а ласково и сыто урчал, как котёнок. На сорванном неподалёку большом листе лопуха была уже внушительных размеров горка ягод. Это Парампуду решил взять с собой, чтобы вечером глядя на закат кушать вкусные ягоды. Но его прервал треск на соседнем дереве. Это трещали две сороки. Одна что-то быстро-быстро рассказывала другой и была так возбуждена, что её слова сливались и понять что-то было сложно. Парампуду ещё не доводилось общаться с сороками и поэтому он не понимал смысла всего, что они говорили, понимал только отдельные слова.
– Тррр … Болото …. Трр … монстр нашёл … Трр … невиданно, неслыханно … кошмарррр … кричит… Тррр.
Он медленно подходил ближе и так заслушался, пытаясь понять, что же произошло, что совершенно не смотрел под ноги. Шажок, ещё шажок и ещё.
– Аааа – вдруг закричал кто-то. И в тот же миг в ногу Парампуду впились тысячи острых иголок. Было так больно, что он не удержался на ногах и начал падать, уронив лист лопуха, на котором красовались ягоды земляники. Падая, лист перевернулся, и ягоды рассыпались вокруг красным небольшим ковром.
Упал Парампуду на траву и совсем не ударился, но в траве возле его ноги кто-то продолжал громко вопить.
– А-а-а-а, раздавили, убили, лишили детей отца, а внуков деда. А-а-а.
Испуганный Парампуду аккуратно убрал ногу, которая очень болела от укола тысячей иголок, затем, с опаской, раздвинул траву и снова как в первый день увидел колючку. Только сейчас колючка ещё и вопила на всю округу.
«Жаль, что я так и не понял, что же говорили сороки» – подумал Парампуду, оглянувшись на то место, где они сидели. Сорок уже не было. Наверное, они испугались криков и понеслись дальше по лесу делиться новостями. Колючка же при этом продолжала