ночей приходили женщины и обменивали еду или деньги на грязные бутылочки, в которые старуха разливала зеленоватую дурно-пахнущую жидкость.
К зелью ей Ирга подходить строго запрещала. Даже травы, из которых она его варила, в руки брать было нельзя. Когда Аэрин попыталась расспросить, что Ирга варит и продает, та резко отчитала ее и запретила говорить на эту тему. Лишь вскользь проронила – то, что она варит, помогает видеть меньше страданий. И Аэрин приняла желание Ирги не раскрывать своего секрета. Не стала настаивать.
За годы, проведенные со старухой, она поняла, что у Ирги было много странностей. Взять хотя бы то, что она одевала и стригла Аэрин под мальчишку. Говорила, так лучше. Аэрин лишь пожимала плечами и слушалась. Старуха хоть и была странновата, но ей девочка доверяла беспрекословно.
Теперь, после смерти Ирги, существование Аэрин было под вопросом. Еды практически не осталось. Сбережений у них никогда и не было, а последние монетки, найденные под лежаком, она отдала на то, чтобы похоронить Иргу по законам старой веры. В душе Аэрин понимала, что для старухи это было очень важно – покоиться с миром в земле, а не быть дотла сожженной в пламени, как того требовали новые правила.
Пришлось идти на черный рынок. Искать и просить одного знакомого дельца, который иногда приходил к Ирге за зельем, чтобы он все устроил по старым обычаям. Нужно было быть очень осторожными – исполнители, что служили магам и жрецам, жестоко карали изменников новой веры. Говорили, неверных забирали, и больше никто никогда их не видел. Но со слов Ирги Аэрин знала, что за монеты этот делец был готов на что угодно. Они вместе донесли тело до нужного места, и он выкопал яму. Лопату нес украдкой в полах одежды.
Теперь Ирга отдана земле. Вернулась обратно в лоно Богини, как того хотела бы.
Аэрин вздохнула. Сколько она уже здесь? Огляделась. Была середина дня. Пора домой.
Дорога обратно пролегала через узкие лазы между лачуг, сделанных из камней, палок и натянутой на них материи, местами укрепленной глиной. Такое жилище могло вмещать до шести человек – обычное дело для бедняков на окраинах города. В одном из таких она до этого и жила с Иргой. Лачуги были разбросаны хаотично, местами образуя запутанные непроходимые лабиринты, но Аэрин безошибочно ориентировалась среди ветхих бедняцких жилищ. Эти грязные лабиринты был ее домом. Здесь она выросла.
Девочка проскользнула мимо знакомого мальчишки. Он был на год старше Аэрин. Сын продажной женщины, что жила через три лачуги от них. Ирга и его иногда подкармливала. Да и Аэрин, видя его сгорбленную тощую фигуру, иногда молча отдавала свой кусок. Возможно, именно поэтому он часто крутился около их жилища.
Как обычно, вскользь обменявшись взглядами, девочка продолжила свой путь. Они никогда не разговаривали. Аэрин редко с кем-то разговаривала, на этом настояла старуха.
Девочка до сих пор пребывала в своих горестных раздумьях относительно своего будущего и, возможно, поэтому не сразу заметила рядом со своей лачугой четырех мужчин. Среди