вздрогнул и испуганно вытаращился на нее. Сигарета, которую он успел вставить в рот, но еще не зажег, беспомощно повисла, прилипнув к нижней губе. Ида смотрела настороженно, но Ирине теперь было на нее наплевать. Все свое внимание, всю свою ненависть она сконцентрировала на нем.
Дрыга поежился:
– Ты что, совсем спятила?
Голос его дрогнул.
Ирина с истерическим воплем кинулась на него, обеими руками вцепилась ему в волосы.
– Скотина! Ах ты, скотина!!. – визжала она.
Дрыга слабо отбивался, но Ирина оказалась проворнее. Не выпуская левой руки из его волос, правой она несколько раз ударила его по лицу. Оба, не удержав равновесия, свалились на пол, попутно опрокинув стоявшую рядом с кроватью этажерку.
– Мерзавец! Кобель вонючий!..
Ирина, сидя на нем верхом, колотила кулаками ему по затылку.
Дрыга, вжавшись в пол, прикрывал голову руками, даже не пытаясь стряхнуть ее с себя. В этот момент дверь распахнулась и в комнату вбежала Светлана. При ее появлении Ирина несколько пришла в себя, оставила Дрыгу в покое и поднялась на ноги.
– Ублюдок!.. – процедила она сквозь зубы.
Волосы ее были растрепаны, платье помялось. В изнеможении она опустилась на кровать, закрыла лицо руками и разрыдалась.
Город уже давно кончился, теперь машина неслась по ночному шоссе. С обеих сторон дороги неприступной стеной стояли высокие сосны. Настолько высокие, что свет фар выхватывал из темноты только потемневшие от времени стволы и нижние ветви деревьев. Своими верхушками сосны закрывали небо так, что снизу не было видно ни единой звездочки. Стрелка спидометра перевалила за отметку 160 км/ч. Создавалось впечатление, будто машина несется в узком подземном туннеле. Это ощущение усиливалось еще и тем, что после того, как она покинула город, навстречу ей до сих пор не попалось ни одной машины.
Ида, не отрывая взгляда от дороги, нащупала на сиденье рядом с собой сумочку, так же ощупью отыскала в ней сигареты и закурила. Несмотря на то что внешне она выглядела совершенно бесстрастной, в душе у нее царило жуткое смятение. Раздражение, гнев, ненависть, ехидное злорадство, обида и жалость – все перемешалось, все сбилось в какой-то невообразимый пестрый клубок.
Перед глазами до сих пор стояла эта отвратительная сцена: Дрыга, беспомощно распластавшийся на полу, и сидящая на нем верхом рыжая истеричка. Отчетливее всего ей запомнилось, как безвольно он прикрывал голову руками, как дергалась его левая нога при каждом ударе. Он лежал, словно придавленный таракан, не в силах стряхнуть с себя эту взбесившуюся фурию. Лежал, готовый вот-вот обмочиться. Это было омерзительно! Никогда еще она его так не презирала. Никогда раньше он не казался ей таким ничтожеством.
Ида сделала несколько коротких затяжек и со злостью вышвырнула окурок в узкую щель приоткрытого окна. Машина неслась в неизвестность, пролетая более двух с половиной тысяч метров в минуту. Ида с огромным удовольствием добавила бы газу, но педаль уже и так упиралась в пол.
Она вспоминала их разговор. Всего за несколько минут до