меня поражает. – Ничего я не буду делать. Если и решу одеться красиво, то только для себя, а не для кого-то.
– Упертостью ты в своего отца. Возражения не принимаются, через десять минут увидимся за завтраком.
Мама стремительно направляется к двери, но я все же кричу ей вслед:
– Научись стучаться, пожалуйста. Сколько можно врываться в мою комнату?
Как же надоело это вечное нарушение личных границ. Когда родители уже поймут, что я взрослый человек и мне нужна свобода? Отличное утро!
– Принарядись… – шиплю сквозь зубы, пародируя мать.
Да я такое устрою, что еще неделю потом будем смеяться с Абелем. Трестен Райд даже не догадывается, что его ждет в ванной с утра. И главное – это пока только разогрев.
Настроение на нуле из-за сна, после которого сердце тревожно бьется в груди. Этот кошмар меня преследует. И чтобы хоть как-то обуздать страх, я точно должна пойти по своему делу сегодня. Сиера заждалась меня.
Надежда поднять себе настроение спрятана в ванной комнате. Я накидываю на себя толстовку, перед тем как выйти, и беру из шкафа полотенце. Пойду проверю, сработал ли мой план.
В гостиной слышатся голоса мамы и Абеля, а отец, видимо, рано утром ушел на работу. Он часто так делает, когда ссорится с кем-то. Игнорирует и делает вид, что обиделся, а все должны просить у него прощения.
– Бридли, спускайся завтракать, – кричит мама в десятый раз.
Не отвечаю ей и заглядываю в соседнюю комнату. Повезло же мне жить через стенку с нашим новым гостем. Постель не заправлена, но пуста. Трестена нет. Сумка с вещами валяется в стороне, хотя майка и шорты аккуратно лежат на стуле. Наверное, именно их он сегодня наденет.
Внутри зарождается трепет. Раз Трестен не в постели, то, вероятнее всего, уже в ванной. Ну что ж, да начнется шоу! На носочках бегу вниз на первый этаж и, как пуля, пролетаю мимо мамы, которая накрывает на стол. Абель подмечает мою волнительную радость в коридоре, когда я едва не влетаю в него.
– Где Трестен? – хихикая, спрашиваю Абеля.
– Только что в ванную зашел, а что?
Я едва сдерживаю смех и дрожу от предвкушения. Как бездарный клоун, которому дали выйти на сцену на закате карьеры. Хватаю за руку брата и веду к ванной. Закрываю Абелю рот рукой, заставляя молчать, и прижимаюсь ухом к двери. Сосредоточенно прислушиваюсь к звукам. Трестен включает воду.
Я волнуюсь все сильнее. Стопы зудят. Сейчас запрыгаю на месте.
– Что ты творишь? – шипит Абель.
– Увидишь.
Он пялится на меня, полностью обескураженный, но я абсолютно уверена в своих действиях. Трестен пожалеет, что назвал меня серой мышкой. Я далеко не серая мышка. Я всегда была принцессой. И без всяких крестных фей.
Английский мат оглушает нас с Абелем. Я сдаюсь и начинаю безудержно хохотать.
Ну же, Трестен, выходи! Покажись во всей красе!
– Кто это сделал? – кричит он. – Добро пожаловать в ад, черт возьми!
– Что ты с ним сделала, Бри? – недоумевает Абель, а я бьюсь в истерике, словно в пьяном бреду.
– Потерпи, сейчас выйдет,