столь опытного физиономиста было не совсем характерно. Чисхолм многозначительно подмигнул, передернул широкими плечами, ополовинил стакан и снова подмигнул Циммерману. Тот, не меняя выражения лица, отчетливо произнес:
– Параноик.
– Меланхолия, – рявкнул Лен. – Раннее слабоумие. Шизо… чего-то там. Раздвоение личности. Нет, три, четыре, пять и так далее личностей в одной. Я тоже знаю много красивых слов. Да пошел ты!
Мартин Фольц, погруженный в апатию, сидел в сторонке, не шелохнувшись и как воды в рот набрав. Однако ему все же пришлось выйти из транса. С гравийной дорожки донеслись звуки шагов и голоса: к корту направлялись мужчина и женщина. А поскольку женщина была хозяйкой Берчхейвена, Мартин заставил себя встать. Он приблизился к миссис Сторрс, что-то сказал и склонился над ее рукой. Впрочем, с мужчиной он был менее любезен, ограничившись отрывистым:
– Привет, Рант.
Они втроем подошли к остальным, и Мартин с явным облегчением сел на место.
Миссис Сторрс поздоровалась с каждым из гостей в отдельности и даже представила Ранту Чисхолма. Она была приветливой, обходительной светской дамой, но ее напряженный голос вселял некое чувство тревоги. И не то чтобы миссис Сторрс не хватало дыхания. Но почему-то возникало странное ощущение, что у нее постоянно сжимает грудь и воздух с трудом вырывается из слишком узкого для него горла. Взгляд миссис Сторрс был не менее напряженным; ее глаза, внимательные и серьезные, смотрели так, будто она видела перед собой нечто уникальное и незабываемое. При всем при том, подумала Дол Боннер, прямо сейчас миссис Сторрс была напряжена сильнее обычного. Оставалось лишь надеяться на то, что мистер Сторрс, вернувшись домой, случайно не сболтнул лишнего.
Впрочем, в данный момент Дол намного больше интересовал Джордж Лео Рант, поскольку ее наняли покончить с этим прохвостом. Ранта нельзя было назвать отвратительной личностью. На самом деле, встретив Ранта в театре или на улице, вы приняли бы его за безобидного торговца миндалем и оливковым маслом или за продавца обуви с Пятой авеню. Ростом чуть выше среднего, лет сорока-пятидесяти, смуглый, элегантный; с женщинами Рант вел себя обходительно, с мужчинами – сдержанно, с чувством собственного достоинства. В свое время Дол была свидетелем того, как за обеденным столом у Пи Эл Сторрса, даже не пытавшегося проявить учтивость, Рант умудрился сохранить это самое достоинство, и осталась под впечатлением от его безупречной выдержки. И вот теперь, исподволь разглядывая Ранта, который, полностью игнорируя Чисхолма, что само по себе было подвигом, смешивал напиток для миссис Сторрс и одновременно беседовал с Сильвией, Джанет и Циммерманом, Дол внезапно поняла, что в своем хвастливом обращении к изображению Нового Скотленд-Ярда она явно выдавала желаемое за действительное: ей оставалось лишь надеяться, что все будет хорошо.
И тут до Дол вдруг дошло. Вся операция может здорово усложниться, а возможно, и вообще провалиться, если у Джорджа возникнут даже малейшие подозрения, что она, Дол Боннер,