скорость. Голос стюардессы жизнерадостно зажурчал в динамиках:
– Уважаемые пассажиры! Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Санкт-Петербург…
Минут через пятнадцать Светлицкий уже входил в здание аэропорта Пулково, которое в обиходе называли «Пять стаканов». Почти сразу же к нему проворно подбежал молодой человек в модном двубортном пиджаке с золотыми пуговицами и заулыбался.
– Здравствуйте, Андрей Сергеевич! Как долетели? Давайте вашу сумку. Другого багажа у вас нет? Получать ничего не нужно? Тогда пойдемте, я машину на стоянке оставил.
– Костя, не тарахти так, у меня что-то голова раскалывается.
– Так может таблетку дать? У меня в машине есть…
Андрей Сергеевич только рукой махнул.
– Не надо. Давай докладывай, что нового за эти дни.
Костя мигом стал серьезным и, понизив голос, сказал:
– В Епифани убили вашего знакомого, Берсенева.
– Знаю, – кивнул он. – Еще что?
Костя открыл заднюю дверь темно-синего «Кадиллака» и подождал, пока Андрей Сергеевич устроится на светлом кожаном сиденье, потом обошел машину и сел за руль. Завел мотор и, поймав в салонном зеркале взгляд своего пассажира, сообщил:
– Максу карельскому кто-то звонил, поручил человека забрать из какого-то лесного поселка. Шалговаара что ли, я не очень разбираюсь в этих чухонских названиях.
– А кто звонил?
– Неизвестно. Вроде из Феодосии был звонок.
– Вы телефон Макса слушаете, что ли?
Костя пожал плечами.
– Мы же не можем полтора зеленых «лимона» без присмотра оставить.
– Узнает, предъявит вам. Я отмазывать не буду.
Костя ничего не ответил и включил передачу. «Кадиллак», как большой корабль, медленно выплыл со стоянки и выбрался на шоссе, где резко прибавил скорость. Светлицкий надолго задумался.
Он давно уже убедился, что абсолютное большинство людей не способно выстроить протяженные логические цепочки и путает причины и следствия. Винить их в этом нельзя – против отдельно взятого человека работает мировой механизм, задача которого состоит в стандартизации мышления, его упрощении.
Средний человек убежден, что цель и смысл жизни в том, чтобы обеспечивать продолжение этой самой жизни, но даже не отдает себе отчет – зачем. Он с детства уже запрограммирован своим окружением, в него заложено столько конструктов, что он не в силах в них разобраться. И даже не пытается этого делать, довольствуясь существующим порядком.
Практически все свои усилия он направляет на улучшение материального положения, искренне веря, что в удовлетворении чувственных желаний и есть смысл бытия. Люди тратят время, ресурсы, финансы на то, чтобы обладать как можно большим количеством вещей – но не понимают, что пытаются заполнить бесконечную пустоту. В которую потом и уходят, так и не поняв, зачем они были здесь, но в полной уверенности, что все правильно, что так и должно быть.
Они привыкли ставить себя в центр жизни и все измерять относительно своего ограниченного ума.