мысли и продолжил свой бесконечный путь по двору.
Другой плус, старый дед, очевидно, был тяжело болен, так как иногда на него что-то находило, и он начинал подпрыгивать и завывать, что выглядело довольно жутко. Плусы объяснили мне, что он локо – сумасшедший.
Был и Поп, пожилой массивный плус в чёрной сутане и с большим крестом – наверно, никакой не священник, а просто так.
Особняком стоял Магуист – рыжий плус лет 25 с неподражаемой физиономией, удивительно похожий на одного нашего знакомого в России по кличке Магуист. Я даже помнил, как на самом деле звали этого испанского Магуиста, но забыл. Он, несомненно, был наркоман; утром он всегда уходил в город, где, как мы предполагали, он добывал каким-то образом наркотики; вечером Магуист являлся перекошенный со стороны на сторону. Ужимки Магуиста были столь забавными, что мы старались не пропустить момента его прихода и занять зрительные места. Иногда Магуист являлся также пьяный и, обращаясь в пространство, нёс какую-то гундосую неразборчивую ахинею.
Не со всеми, конечно, дело обстояло столь плохо.
В столовой мы избегали садиться за один стол с Радостником. За стол усаживалось шесть человек. Еды, как правило, давали много, плусы всё не съедали и, зная, что мы русские, отдавали нам оставшиеся в бачке суп, тефтели, сосиски или что там ещё, а также всякие десертные сырки и апельсины. Радостник же сидел до упора; что не съедали другие, съедал он, в то же время протестуя, когда мы хотели положить добавки себе, а оставшиеся на столе апельсины и сырки распихивал по карманам. За это мы с сарказмом назвали его Радость Наша, или Радостник. К нам он при всём том относился с некоторым интересом и как-то спросил, не большевики ли мы; к нашему изумлению, мы услышали от него, что он два раза был в Москве на Красной площади. Очевидно, пребывание в Советском Союзе и сказалось впоследствии на его психике.
Теперь – о наших табачных «спонсорах» и собеседниках в «Сан Исидро».
Дон Висенте Хименес. Этот хромой старик с костылём и в очках имел строгий и крутой нрав. Он мало с кем общался, тем не менее проявил к нам интерес. Хотя мы его о том, как правило, не просили, он угощал нас сигаретами «Фортуна» по нескольку раз на дню, а один раз даже дал денег на целую пачку. Опять-таки без нашей просьбы – если бы мы попросили у него денег, он бы наверняка не дал. Также он иногда давал монеток и посылал нас к кофейному автомату, чтобы мы принесли кофе ему и нам. Он подолгу беседовал с нами – мало кому он разрешал сесть за занятый им в салоне столик – и настолько проникся к нам доверием, что показал нам, в числе прочих документов, свою банковскую книжку, из которой мы узнали, что ему платят пенсию немногим более 50 тысяч песет в месяц (что в несколько раз меньше средней испанской заработной платы).
В прошлом дон Висенте Хименес был моряком на торговом судне и посетил многие страны Европы вплоть до Финляндии и Эстонии. В России он не был. Из альберга он выходил только раз в месяц –