очень добродушная девица. Как её зовут, мы не знали. Запомнился нам ещё, как мы его прозвали, Жирняк – молчаливый плотный испанец средних лет. Когда он заступал на дежурство, то немедленно вызывал Шосса по трансляции на вахту, где давал ему указание переселяться с матрасом и всем барахлом в другую спальню. В следующий раз Жирняк снова вызывал Шосса, и тому приходилось перетаскивать всё обратно. Неясно, с какой целью. Однако в конце концов Жирняк переселил Шосса туда, где жил я, и больше его не трогал.
Кроме «белохалатников», в альберге работали также монашки, всегда ко всем приветливые и добрые. Они разносили еду в столовой, ухаживали за больными и вообще принимали самое активное участие в жизни альберга.
О доброте персонала говорит один случай. Как-то раз один плус явился из города пьяный и во взвинченном состоянии. Он начал скандалить с одним молодым кубинцем; тот оказался парнем горячим; в итоге возникла драка; дерущихся прибежал разнимать работник альберга. Кубинца оттеснили, тот же, бухой, набросился на работника и даже содрал с него галстук. Плуса увели на вахту. Там его пробовали увещевать монашки, на что плус нехорошо отозвался как о них, так и о религии вообще, равно как и об альберге «Сан Исидро». Плуса выперли вон, однако на следующий день пустили жить опять.
Как испанцы относятся к русским. Когда мы только появились в «Сан Исидро» и ожидали очереди на приём к асистенте сосиаль, слух о том, что в альберг поселили двух русских, уже начал распространяться среди плусов, и я слышал, как одна женщина возмущённо спрашивала у Мерседес: «Что? Двое русских?!». Очевидно, она была недовольна тем, что Испания, страна не столь богатая, чтобы обеспечить крышей над головой всех своих граждан, вынуждена содержать ещё и иностранцев. Мерседес тогда её вежливо успокоила, объяснив суть дела.
Никаких конфликтов за время нашего пребывания на Пасео дель Рей между нами и остальными плусами не произошло. Испанские и иностранные плусы относились к нам совершенно спокойно (хотя между собой иногда очень громко ругались, я слышал – они решали свои проблемы), а некоторые даже пытались нам чем-то помочь.
Забегая вперёд, могу сказать, что и за всё двухлетнее моё пребывание в Испании я только два раза слышал адресованную мне фразу насчёт того, чтобы я убирался из страны.
Интересно, что в одном из этих случаев ругань исходила от пьяного румынского цыгана.
Во втором случае испанец, бармен на Сан Бласе, сказал мне: «Поляк, уезжай в свою Польшу!».
Читатель скажет, что эти случаи как-то не вполне относятся к делу. В первом случае румынский цыган – сам не испанец, и посылать автора из Испании – не его «компетенция»; во втором случае, вроде, всё верно, да автор-то не поляк.
Но, однако, вот и весь мой на этот счёт негативный за два года опыт.
Русских в Испании до сих пор очень мало – по крайней мере так было в 1995 – 1996 годах. Они изредка встречались в крупных городах, а также на курортах.
Как