ночью из Реггия, где Рим организовал огромные склады для снабжения воюющих армий в Сицилии всем необходимым. Впереди, сзади и с боков конвой, состоящий из неповоротливых грузовых судов, прикрывают боевые квадриремы и квинтиремы. Число их внушительное. Командирская галера идёт впереди. На ней Септемий Бибул, он пристально всматривается в туман. Небо потихонечку начинает сереть на востоке. Близится рассвет…
– Сколько ещё, по-твоему, продлится эта война? – спрашивает Бибула командир конвоя Клавдий Курион.
– Всё зависит от наших побед, – уходит от прямого ответа Септемий, – а их у нас немного. Вначале войны консул, а ныне проконсул Аппий Кавдик добился побед в нескольких сражениях с пунийцами, что вынудило выйти из войны Сиракузы и впоследствии стать нашим союзником. Консул Гай Дуилий принёс римской славе ещё один венок, победив пуннийцев в большом морском сражении у мыса Мил, благодаря изобретённому, им же самим, перекидному мостику, называемому сейчас его именем – Дуилин мост. И всё… На этом, наши победы закончились! Ты знаешь, хорошими мореходами мы так и не стали! При одинаковых кораблях пуннийцы стреляют с волнующегося моря намного точнее наших стрелков. Мы берём их тараном, а потом идём на абордаж, а они нас мастерски расстреливают из баллист почти в бурю. На суше тоже нет успехов! Наоборот, Гамилькар Барка бьёт наши легионы, заставляя держаться их только в кулаке. А Сиракузы, эти хитрые греки, предпочитают смотреть со стороны, как мы истребляем друг друга. А ведь именно они были зачинщиками этой войны! Вся надежда на экспедицию в Африку Регула и Манлия. Но Манлий застрял под Лилибеем, а Регул ссылается на нехватку провианта. Хотя мне кажется, что он ждёт конца осады Акраганта. Только зачем? – недоумевает Септемий.
– Да, Септемий! – соглашается Клавдий. – А помнишь славную битву в Самнии, когда мы с тобой легатами, под началом нашего славного консула Ливия Гая Селинатора, двумя легионами разгромили их царя Амвросия! Тебя ещё раненого тогда спас какой-то молодой воин, получивший за это Гражданский венок и ставший потом центурионом! – вспоминает Курион.
– Кассий Кар! – уточняет Септемий Бибул. – Да, это было славное сражение и славные дни для римского народа!
– Впереди, справа по курсу, какие-то холмы! – кричат дозорные со смотровой башни, что на самом верху мачты.
Клавдий, как ни всматривается, ничего не видит, туман слишком густой…
– Это Теренские мели, – говорит Септемий, – мы уже близко!
– Спасибо тебе, Септемий, что не забыл о старом друге! И после такого потрясения, какое тебя постигло совсем недавно, – Курион поглядел на подвешенную руку квестора, – ты не испугался вновь зайти на палубу и приплыть на встречу мне, дабы помочь мне избежать вот этих самых мелей!!! Клянусь, всеми дарами великого Юпитера, ты отважный и бескорыстный друг! – благодарит Септемия Курион.
– Погоди благодарить, друг Клавдий, мы ещё не прошли