Как его звали? Как он выглядел? «Вырастешь – узнаешь, сынеле. А теперь беги поиграй на улице».
Тоби очень любил свою маму, но в то же время немножко ее побаивался. Его пугали вспышки ее дурного настроения, приступы гнева и грусти, моменты, когда она приходила из прачечной, падала на диван и смотрела перед собой пустыми глазами. Пугала его и боль в ее взгляде, когда ему в ночных кошмарах снилась злобная ухмылка того старика и кошмарное оцепенение и он, проснувшись, в ужасе выскакивал из постели, чтобы убедиться, что может двигаться. Она пыталась поймать его, умоляя: «Скажи мне, что с тобой, милый, я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь мне, что с тобой!» Но ему почему-то казалось очень важным не рассказывать ей о своем кошмаре; он боялся, что, если он расскажет маме про старика, он явится и за ней тоже. Поэтому Тоби лишь молча выдирался из ее объятий и мчался на крышу, чтобы там носиться кругами до тех пор, пока ужас немного его не отпустит.
Его секрет и секрет его матери, его ночные кошмары и его отсутствующий отец. Ему казалось, что все это каким-то образом связано между собой, что все это грани одной тайны, слишком огромной, чтобы его разум мог постичь ее.
По-прежнему восседая верхом на перекладине качели, он наблюдал за тем, как женщины распрощались и его мать направилась в сторону площадки, а миссус Хава двинулась к выходу из парка. Он проводил ее взглядом – единственную одинокую женщину в море матерей с детьми. Кем бы ни была эта миссус Хава, Тоби было совершенно ясно, что и она тоже часть этой тайны: о чем еще они с его матерью могли разговаривать каждый месяц, если не о том, чего ему знать не полагалось?
Миссус Хава вдруг резко остановилась и обернулась, точно ее окликнули. Их взгляды встретились, и Тоби на мгновение бросило в дрожь.
– Тоби!
Он вздрогнул от неожиданности и опустил глаза. Рядом с качелями стояла его мама, раздраженно сложив руки на груди.
– Тоби, я уже второй раз тебя зову. Пожалуйста, не заставляй меня ждать. Время ужинать.
Он спустился на землю и взял ее за руку, и они вернулись в их темную квартирку. Он не вспоминал про миссус Хаву до самого дня рождения, когда ему в очередной раз приснился кошмар, и он, в панике вскочив со своего тюфячка, едва не налетел на велосипед, который ждал у двери, прислоненный к стене.
Потрясение его было так велико, что он позабыл о своей панике. Протянув руку, он нерешительно погладил его: блестящую металлическую раму, кожаное седло, обрезиненный руль. Велосипед был для него слишком велик, но это не имело никакого значения; Тоби был мальчиком для своего возраста крупным и быстро рос. Велосипед. «Швинн». Настоящий. Его собственный.
Мама, уже одетая, чтобы идти на работу, улыбнулась ему с дивана.
– После ужина, – пообещала она, – мы с тобой спустим его вниз и попробуем прокатиться по переулку.
Тоби не стал спрашивать, откуда взялся велосипед. Несмотря на свой юный возраст, он не поверил бы в историю про то, что мама нашла его на распродаже, или про доброго лавочника, который согласился сделать ей