ты достала! – гаркает он, запрокидывая меня на плечо. Бью его по спине, но бесполезно. Он просто открывает дверь машины и сваливает меня как мешок на соседнее сидение.
Садится рядом, блокируя двери. Поправляю одежду, чувствуя, как внутри тела плещутся остатки возбуждения, а ноги дрожат от пережитого оргазма. Он закуривает, протягивает сигарету мне. Я не курила уже год, но сейчас это кажется разумным.
– А есть электронные?
– Да, в бардачке одноразки возьми…
Беру, срываю этикетку, затягиваясь сладким дымом. Вкусно, но особо успокоения не приносит.
Миша молчит, смотрит прямо, по рулю постукивая. Да и мне говорить не хочется. За три дня работы почти без сна я уже живу на автомате.
– Год назад на тебе было больше мяса, – обжигает мой профиль взглядом, обволакивает ментоловым дымом.
– Год был трудным. А что, не нравлюсь? – поворачиваю голову, смотря с вызовом.
– Хуйню порешь. Но пожрать все равно надо.
– Я не хочу.
– Значит я буду заталкивать в тебя еду, – выбрасывает он окурок в открытое окно и заводит машину. Мы едем по ночному городу молча, слушая какой – то незатейливый трек. Он довозит меня до ресторана, где мы ели в тот день, когда я появилась в его жизни. До сих пор не по себе от того, как я себя вела и что говорила. Пыталась играть роковую девку, чтобы подцепить его. А в итоге стоило стать собой, и он влюбился в меня.
– Символично.
– Согласен. Пойдем. Расскажешь все. На пустые яйца и полный желудок я добрее.
– Я помню, – выхожу из машины и иду за ним. Смотрю на прямую напряжённую спину. Он действительно готов слушать, он действительно готов поверить? Так и хочется спросить, где подвох.
Нас усаживают у окна на втором этаже, место уединённое, да еще и шторкой занавешивают. Уютнее, чем в первый раз, когда его еще живой отец и моя лже-мать нас друг другу представляли.
– С чего мне начать?
– С заказа. Принесите два прожаренных стейка, картошку молодую, салат. Только без лука. Мы его терпеть не можем. И выпить.
– Ты за рулем.
– Не лечи меня. Все.
– Что – то на десерт?
– Да, мне медовик, ей морковный.
Официант уходит, а я Миша поднимет на меня взгляд.
– Никогда не понимал, чем тебе этот торт может нравиться, – эта отвлеченная тема расслабляет. Словно мы снова на острове, словно между нами идиллия. Только тогда над нами постоянно висел меч, однажды перерезавший нашу связь. Глупо надеяться, что, когда-нибудь мы снова сможем быть такими счастливыми и беззаботными.
– Это, наверное, некая иллюзия полезности. Он же с морковкой.
– Ну да, по части иллюзий ты мастер. Давай так, Алис, я хочу правду. Всю. От начала до конца.
– А ты реально ее готов слышать или опять будешь орать, что я все придумала.
– Ну Глеб и его отец утверждают, что ты врешь, а реальная Олеся Васнецова, студентка медицинского университета, погибла в аварии два года назад. В Москве.
Ого…
Я