вам, Ольга Пална, этот «Интурист». Сказали бы уже что ли «Пляс Пигаль». Причем наиболее пострадавшими от всей ситуации оказались не возмутительницы спокойствия, а те, вернее та, кому пришлось разгребать последствия. То есть все та же Нинель Андреевна, к которой как к заведующей воспитательной работой стекались все жалобы, сплетни, справки и звонки возмущенных падением нравов родителей. Коллеги ей, конечно, сочувствовали, но про себя облегченно вздыхали, что можно перевалить ответственность на чужие плечи. К тому же некоторые еще не успели забыть, кто был источником исходной дезинформации, и тихо – а кто и громко – радовались вырытой другому яме, мышкиным слезкам и прочему торжеству справедливости. Ничего не скажу, приятно наблюдать за чужими – заслуженными – метаниями и трепыханиями, особенно будучи уверенным, что уж твои-то уроки подобные инциденты обойдут стороной.
Например, последний урок в четверг – геометрия, 10 «А». Учитель, на которого мы сейчас не будем показывать пальцем, вызывает к доске некую Машеньку – балованую принцессу из тех, у кого бутерброд всегда падает икрой вверх. Недавно скатилась в троечницы, но мама звонила вчера в школу и клялась, что ребенок все выучил, и, пожалуйста, дайте ему последний шанс. Учительским планам это не противоречит, так что идите, Мария Федоровна, к доске, доказывайте теорему.
А Машенька губы надула и ни с места. Выдержала театральную паузу, а потом и говорит: «Ничего я доказывать не буду. Нужна мне ваша школа. Детский сад какой-то, теоремы дурацкие, кому это вообще надо. Я взрослый человек и не собираюсь больше тратить времени на эти глупости». И сидит себе дальше.
Класс восторженно замер. Учитель думает, что ребенок в чем-то прав, так что чувствует себя идиотом, однако отвечает, как положено: «Говорить глупости, конечно, легче, чем их доказывать. Не выучили – так и скажите. А к доске сейчас пойдет тот, кто сейчас больше всех там веселится». Но не успела камчатка приуныть, как Машенька опять берет слово: «И никакие я не глупости говорю! (камчатке) И ничего смешного! Сидите тут все со своими теоремами, вообще жизни не знаете, самая большая проблема – как шпору из пенала достать, кретины. Вообще себе не представляете, какая это все фигня по сравнению с настоящей… (подавленный всхлип) фигней…» «Ох, – почти непроизвольно взыхает кто-то, – Машенька-то наша, небось, тоже беременная…» На что Машенька взрывается: «Представьте себе!»
Учитель пресекает дальнейшую эскаляцию: «Достаточно, Мария Федоровна, вопросы смысла жизни и продолжения рода обсуждайте за дверью, а теорему идет доказывать…» – тут злой рок подсказывает ему фамилию стабильного хорошиста Вовы, который до конца четверти еще сможет вытянуть на пятерку. А Вова встает и говорит: «Извините, я тоже не готов отвечать. А Маша просто плохо себя чувствует. Я тогда тоже выйду, – складывает вещи, – в медпункт ее провожу, пошли, Маш». Класс немедленно издает тихое понимающее «Ууууу…», Машенька краснеет, хватая сумку, шипит: «Опоздал на три месяца