работе. Нинель Андреевна отбивается как может, но находится на последнем издыхании, так что в итоге говорит нам всё, что на самом деле думает об учениках, их родителях и школе, которую ей бы хотелось теперь видеть только в гробу, – и уходит курить на свежий воздух.
Тут Галина Сергеевна решает, что надо бы разрядить атмосферу, и начинает припоминать подобные истории своих студенческих времен. К сожалению, ее студенческие времена совпали с моими – собственно, в университете мы и познакомились – поэтому каждая байка сопровождается обязательным: «А помните, Сергей Николаевич…» – «А помнишь, пардон, помните, Сергей Николаевич, как наша Тося пришла сдавать зачет с подушкой под платьем?..» «…а как у Кузнецовой реально начались схватки в библиотеке, а она всё пыталась списать до конца конспекты?..» «…а как мы сидели по очереди с моим Сашком, и вы его боялись брать на руки…» «А помните нашего университетского гинеколога – вот была зверюга!» – «Как же мне ее не помнить, – говорю, – кто бы еще меня вылечил от хронической родильной горячки».
«Ох, – вздыхает вдруг Машенькина мама, – а я когда впервые пришла к гинекологу на диспансеризацию, она как рявкнет: „Половую жизнь ведешь?!“ Я в ужасе: „А что это?“ Выставила меня тут же за дверь, а потом Федя мне уже объяснил, что она имела в виду. Я так переживала, что, оказывается, веду и не знала». «До сих пор удивляюсь, – ворчит Федя, – как такое можно было не знать…» «А что мы тогда вообще знали? – не выдерживает Вовина мама. – Я вон вообще была уверена, что дети получаются просто, когда люди спят в одной кровати». Тут Вовин папа прыскает и кивает – на что Вовина мама смущенно толкает его локтем. «Ну и что тут смешного? Вот откуда мне было знать? А все из-за школьной воспитательной работы! Могли бы и объяснить по-человечески!»
И вот так слово за слово, пока ждали очереди и пока потом ждали Машеньку, товарищи родители постепенно превратились в товарищей по несчастью, а дискуссия приняла более практический оборот: у кого дети будут жить, по каким дням какая бабушка сможет сидеть с младенцем, где сейчас можно достать хорошую импортную коляску… Так что, когда наконец-то из кабинета вышла сияющая Машенька и объявила всем, что это у нее, оказывается, была дисфункция из-за зимнего авитаминоза и скоро все начнется, в общем вздохе облегчения послышалась и толика разочарования. Но по домам оба семейства разъехались довольные – к тому же условившись о совместном воскресном обеде.
О: – Ну и славно. Только не понимаю, при чем здесь я?
СН: – Совершенно ни при чем. Но могла бы и не поддакивать тогда в учительской.
О: – Так если бы я все отрицала – мне бы тем более не поверили. Что вы их не знаете?
СН: – Тоже верно. (вздыхает) Но одной такой дисфункции мне более чем достаточно.
О: – А в пятницу как, не было инцидентов?
СН: – Не такого масштаба.
О: –