меня Дениска в ресторан позвал. С девушкой своей познакомить хочет. Завтра борщ твой буду есть, – улыбаюсь, а сам на губы смотрю ее, почти белые. Черт, время! Мало времени!
– И тебе бы с девушкой какой познакомится, – улыбается мать. – Порадовал бы меня.
– Будет тебе девушка, вот поправишься, и сразу познакомлю, – обещаю, не моргнув взглядом. Все, что хочешь, могу наобещать.
Встаю с кровати, подушку ей поправляю. Вижу, плохо ей опять, ногой под кроватью задеваю тазик, чистый. Таблетки упаковками ест, в ее желудке они не держатся.
– Сама ела? – спрашиваю, знаю, что не соврет.
– Тебя ждала, – улыбается. Взгляд мой замечает.
– Сейчас принесу тарелку, чтобы все съела, – угрожаю, из комнаты выхожу, на кухню иду. Кулаком по стене мажу, не сильно. Злость огнем ревет – душу рвет. Борщ теплый еще. Тарелку наполовину наливаю, знаю, не съест больше. Пару ложек осилит и все. Хлеб нарезаю, на поднос все ставлю. Возвращаюсь в комнату, заставляю есть. Вижу давится, но молчит, к хлебу не притронулась.
– Хлеб бери, – смотрю хмуро, подчиняется. – Лекарства принимала сегодня?
– Конечно, – кивает. – Все как положено. Не помогают эти таблетки.
Знаю, что не помогают, сам вижу. Врач сказал, чем быстрее на операцию, тем лучше. Денег мало, еще нужно. Германия подождет, а мать нет. Скриплю зубами, кулаки сжимаю. Мама видит, но молчит. Ложку со стуком в тарелку опускает. Сил держать нет.
– Забери.
Беру тарелку, половины от налитого не съела. Ругаться хочу, но сдерживаюсь.
– Соседка была? Гулять выходили?
– Дела у нее сегодня. Насчет пенсии она ходила, надбавки какие-то оформлять, – оправдывается мать.
– Она неделю уже с тобой выйти не может, – чертыхаюсь. – Поговорю с ней.
– Не нужно, у человека своих дел хватает. Завтра сама выйду, сил наберусь и выйду.
Смотрю на нее, ком в горле глотаю. Выйдет она, как же.
– Одна не выходи. Завтра пораньше встану, и с тобой схожу. Упадешь еще, хуже будет. Потерпи, немного осталось.
– Я потерплю, – обещает, а сама глаза отводит. На хрен такие обещания! – Ты иди куда хотел, не переживай за меня, все нормально.
Снова встаю, пульт матери протягиваю. Сериалы пусть смотрит, пока меня не будет.
– На телефоне буду.
Кивает, телевизор включает.
– Иди.
Выхожу, направляюсь в свою комнату. Посреди комнаты застываю, снова про мать думаю. Почти полгода назад все началось. Плохо ей стало, посреди урока в школе. Она у меня работала учительницей русского языка и литературы. Хорошо, урок в старших классах был, быстро сообразили. «Скорую» вызвали, откачали, две недели в реанимации провела. Диагноз – заболевание сердца, операция нужна. Документы по всем кардиоцентрам разослал, ответ – не перенесет операцию. Тренер мой со знакомыми связался, насчет Берлина договорился. Счет прислали, обещали взять, прооперировать. Только счет тот не с двумя нулями и не с тремя. Да и не в рублях, в евро.
Квартиру нашу в Мурманске