вопрос, ответ на который знала заранее. – Устал?
– И то, и другое, малыш, – довольно-таки бодро откликнулся Андрей. – Но и то, и другое, поправимо и преходяще. Если ты дашь мне какой-нибудь бутерброд, то я как-нибудь дотяну до вечерней трапезы у Павла. А за два дня отдохну по полной программе. И потом, надеюсь, буду уставать значительно меньше.
– Чем объяснишь? – осведомилась я, направляясь на кухню.
Бутерброд – понятие относительное, а при наличии выбора продуктов вообще абстрактное. В данном случае я решила сделать то, что Андрею нравилось больше всего: горячие сандвичи с ветчиной и сыром. В микроволновке все это готовилось за минуту, а я тем временем вымыла зелень и нарезала помидоры. Когда Андрей через пять минут вошел на кухню, на столе уже был готовый натюрморт.
– Сказка! – восхитился Андрей. – Мечта голодающего.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила я.
– Какой именно? – с набитым ртом отозвался Андрей.
– Последний. Почему ты теперь будешь меньше уставать?
– Потому, киска, что я ушел с работы. И теперь больше не будет постоянных ночных заданий, ненормированного рабочего дня и прочих прелестей моей профессии.
– А что будет? – с острым любопытством спросила я.
– Будет нормированный рабочий день, собственный кабинет, четко очерченный круг обязанностей и денежка. Называется это переводом на другую работу с повышением в звании. Собственно, подполковника я получил месяц тому назад…
Андрей осекся и виновато на меня поглядел. Я только вздохнула: по-видимому, я не так уж много значу для моего друга, точнее, уже почти жениха, если о такой важной новости он мне сообщает через месяц.
– Не сердись, Светланка, как раз решался вопрос о моем переводе в другое ведомство, мне хотелось преподнести, так сказать, весь пакет новостей. Завтра отпразднуем, как говорится, в узком кругу. Кстати, Павел с сегодняшнего дня – полковник, так что сама понимаешь…
Вот это моя беда: я всегда все понимаю, причем понимаю правильно, во всяком случае, с точки зрения окружающих. Вхожу в положение, встаю на точку зрения оппонента или даже на его место, делаю скидку… В результате все счастливы, а я принимаю успокоительное и страдаю бессонницей. Жалобы при этом можно писать только на самое себя: характер такой. Даже мой собственный сын периодически советует мне над характером поработать и добиться хотя бы минимальной твердости.
– Ты, маменька, человек крайностей, – заявило мне, в частности, мое чадо в одной из откровенных бесед. – Молчишь, терпишь, безропотно глотаешь любую гадость, которую тебе преподносят, сама уши под любую лапшу подставляешь. А потом – бах! – достигнута критическая точка и происходит термоядерный взрыв и идут клочки по закоулочкам.
Устами младенца…
– И где же ты теперь будешь трудиться? – спросила я, решив «не усугублять».
– На Петровке, –