отобрали, – все равно наше. Не по установленному мировым гегемоном закону, но по закону последнему, высшему, верховному. Божескому. В этой воде растворена наша кровь, в донной почве погребены наши кости. Здесь наш дух. Поэтому Арктика благоволит нам. Чужих – отторгает. Они взялись перевернуть положение вещей с ног на голову… Они искусственно сотворили из своих сограждан «героев» и «мучеников», а теперь им надо показать нас – хозяев этого места – бессильными, безвольными. Жалкими. Они хотят вытеснить из Арктики русский дух, русский эгрегор – как ни называйте. Они хотят ввести сюда собственный эгрегор. Кто-то хочет стать Хозяином этого места. Две сотни жизней «своих»? Для человека самовластного подобная цена – копейка! Да и людей-то на заклание подобрали бесполезных. Среди новомучеников нет достойных ученых. Нет даже серьезных специалистов. Шушера. Те, кого не жалко. Спросите Тимофея Степановича – он подтвердит. Я перечислил ему имена с найденных документов… Так что хозяин расчетливый.
– Ох ты ж… Широко размахнулись, Михаил Васильевич.
– Однако все известные нам факты сюда укладываются, один к одному.
– «Мученики» – допустим. Но какие ж они «герои»? Мерли по глупости, друг друга ели. Уцелевшие – расстреляны своими ни за что ни про что.
– В рамках западного мировоззрения они – герои.
– И не возразишь.
Прохор замялся, поджал губы, будто подбирая слова, и наконец заговорил:
– Я не верю в эту теорию. Подождите, – жестом он пресек возражения Михайлова. – Повторюсь: я не верю. Но я допускаю, что они могут в нее верить и ей следовать. Представим, что ваша теория вдобавок имеет предсказательную силу… Как они могут убить всех нас, не причинив страданий? Предварительно обездвижив, обезвредив. К примеру, снотворным. Но добавлять снотворное в еду – бессмысленно, ведь команда питается посменно. Да и не думаю, что в экипаж мог затесаться шпион: просматривал личные дела. В общем, следует ожидать газовой атаки. Знаете, а прикажу-ка я раздать респираторы.
Прохор вскочил и уже было открыл дверь, когда обернулся к губернатору.
– А что же нам согласно вашей теории делать?
– Молиться, – пожал плечами Михаил Васильевич.
– То есть выхода нет? – уточнил Прохор.
– Да почему же?.. Вы неправильно понимаете смысл моих слов. Когда я советую молиться, это означает только то, что нужно молиться, и ничто другое. Их обряд… Тьфу!.. Пустое против молитвы.
Прохор кивнул и удалился.
Михаил Васильевич вышел на палубу и чуть не был сбит с ног главным глубоководником.
– Стоило отлучиться!.. – кипел Серегин. – И на тебе!
– Что у вас стряслось, друг мой?
– Инженер с «Чилингарова» сообщил, что когда все перешли на «Ямал» за оружием и хозяйство осталось без присмотра, мой штурман залез в барокамеру и заблокировал люк. Выходить