поначалу разулся тоже, но одной ногой ступив на раскаленный камень, тут же обулся опять.
Впереди дорога резко сворачивала так, что казалось, будто она оканчивается овальным тупиком раскидистых вековых елей. Если оглянуться, то сзади петляющая дорога также тонула в стене из зеленых деревьев.
– Красиво… Да, Семеныч? Мы идем по какой-то полосе без начала и конца, снизу серое, вверху голубое и зеленый плотный забор. Погляди, как точно все, даже трава, смотри, смотри! – Катя подбежала к краю обочины, показывая. – Растет, как будто по линейке. Видишь? Как будто мы в мультфильме.
– Вижу, вижу, – улыбался Семеныч, послушно оглядываясь по сторонам. А из головы незаметно отступал вопрос, беспокоящий все последнее время: «Неужели нет такого выхода из ситуации, чтобы всем было хорошо? И моей семье, и ее семье, и ей, и мне?»
Катя побежала вперед и вдруг остановилась, в полной растерянности оглянувшись на Семеныча.
– Что там? Тупик? Что ты увидела? – крикнул он.
– Посмотри сам, – она махнула рукой. Семеныч, заинтересовавшись, прибавил шагу. Дорога сворачивала вправо. Семеныч прикрыл веки. Шутя, сделал военный поворот на девяносто градусов на круто заворачивающейся гладкой ленте асфальта.
Перед ними открылось огромное здание из темного стекла. Его окружали аккуратные тротуарные дорожки, строгие стриженые ряды кустов, ровные аллеи. Шелковистые газоны обрамлялись светлым камнем и скрывались от солнца под тенью небольших деревьев. В центре внутренней площадки располагались скамейки с удобными спинками.
– Вот представь: большое отдельное здание из темного стекла, не примыкающее ни к каким другим строениям с огромным пространством внутреннего двора, с парковкой… – процитировала Катя слова Семеныча, которые слышала ночью.
– И другими вспомогательными прибамбасами… – растерянно закончил тот.
Крыша из темно-зеленого стекла оканчивала макушку здания громадной пирамидой, матово блестевшей на солнце. Вдалеке виднелась синяя широкая полоса канала. Вода в нем была прозрачной, но из-за бирюзовой внутренней отделки плиткой, казалась неестественного цвета. Канал уходил вдаль, по обе стороны тянулись широкие дорожки с низкими круглыми фонарями. Рядом были высажены деревья, на равномерном расстоянии друг от друга. Каждый сантиметр окружающего пространства был сделан досконально точно и безупречно красиво.
– Семеныч? «Арт-студия» существует? Или это мираж, как в пустыне?
– Не знаю, – недоуменно пожал плечами он.
– Здесь как-то могильно.
– И мне не по себе что-то.
– Мы пойдем ближе?
– Да, а чего нам? Пойдем, интересно же!
– Ты в последнее время во все двери заходишь, открытые они или нет, не замечаешь?
– Свои ищу, – отшутился он и поцеловал Катю. Она повернула его лицо к себе, заглянула в глаза и с облегчением успокоилась, увидев своего прежнего Семеныча. Почти прежнего. В этом городе он стал чаще улыбаться и меньше уходить в себя.