сестры сменилась легким недоумением.
Неужели она до сих пор относится к ним, как к малолетним хулиганам?
Подтвердить или переубедить?
Вот в чем вопрос…
4
Раньше близнецам было запрещено заходить в Марусину комнату под угрозой не просто порки армейским ремнем – в это они так и не поверили! – а переселения из самого лучшего в мире пиратского логова в одну из скучных гостевых комнат.
Угроза была озвучена Германом.
– Ты нам не отец! – парировали близнецы.
– Совершенно верно, – согласился он тогда. – Поэтому совершенно не обязан вам потакать. Вы у меня в гостях – где поселю, там и будете жить.
– Ма-а-а-а-ам! – обратились они к крайнему средству.
Но Лана с отцом Маруси всегда была солидарна.
Как и он с ней.
Так что правило неприкосновенности девичьей спальни было нерушимо. Герман всегда выполнял свои угрозы.
Но с тех пор прошло достаточно времени, и близнецы, похоже, решили, что детские законы больше не работают. И можно беззастенчиво вламываться в башню из слоновой кости, пусть и для того, чтобы поставить чемодан и бросить дорожную сумку на кровать.
Вытаскивая из чемодана аккуратно сложенные летние наряды и вешая их на хромированную штангу, Маруся продолжала кипеть и побулькивать от негодования.
Обидно было еще и то, что белые, желтые, розовые платья и сарафаны, легкие льняные брюки и рубашки, короткие шорты и топики – все это теперь должно было остаться не у дел. Она брала вещи с расчетом, что будет отдыхать в одиночестве и позировать для селфи с липовым чаем в беседке и бокалом вина на террасе.
А не общаться с двумя двадцатилетними оболтусами, которых ненавидела больше половины жизни.
Маруся все еще не решила, стоит ли тут оставаться. Может быть, погостить пару дней, да и уехать, соблюдая приличия? И купить горящую путевку к далекому морю. В место поприятнее.
Все места на свете поприятнее – потому что там нет Макара с Никитой.
Она медленно выдохнула, присаживаясь на край своей принцессиной кровати.
Балдахин с кружевной сеткой немного пах пылью – она тут не появлялась с прошлого года. Да и перину, настоящую пуховую перину, которой она когда-то ужасно гордилась и даже клала под нее твердую горошинку, чтобы проверить свое благородное происхождение, тоже не мешало бы хорошенько взбить.
Но и без того было приятно вернуться в эту комнату и вспомнить счастливые времена детства.
– Ладно! – сказала Маруся самой себе. – Два дня! И уезжаю!
Она вытащила из шкафа полотенце и отправилась в летний душ.
Вообще-то к дому был пристроен целый банный комплекс. Там была и русская баня, и сухая сауна, и джакузи на веранде с открывающейся крышей. Был там, конечно, и нормальный душ с санзулом.
Но Марусе всегда больше нравился другой душ – на улице, расположенный в окружении цветущих кустов. Почти как тропический где-нибудь на островах в дорогом отеле – нагретая солнцем вода, пахнущая хвоей и яблоками, льется с небес, словно теплый