двориков. Белояр знаком подозвал Ерёму:
– Подскажи-ка нам, друг ситный, куда твои селяне подевались?
Ерёма аж съёжился под пристальным взглядом десятника, глазки его забегали, он взирал на запустелые дома с каким-то животным ужасом, плечи его тряслись, как в лихоманке, по лбу из-под лихо заломленной на бок шапки катились крупные градины пота.
– Клянусь Велесом12, десятник, сам не понимаю, что тут случилось после моего ухода! Бабы с детишками пропадали – да, то было, но, когда меня всей деревней к вам за подмогой отправляли, наши все тутова были!
Белояр поднял руку, призывая к вниманию. Воины тут же собрались подле него.
– Значицца так, братцы… Идём плотно, плечо к плечу. Озираем все стороны. Кто что подметит – тут же знак остальным. На вдруг появившихся ворогов сорви голову не бросаемся, всё делаем вместе. А теперича, други, пошли понемногу… С нами Сварог…
И двинулся вдоль улицы, держа меч наизготовку. Остальные пристроились правее и левее его, щитами прикрывая невеликую колонну. Двигались след в след, не спуская глаз с разверзнутых окон, чёрными пятнами зиявших с фасадов. Гнетущая тишина, изредка нарушаемая шелестом ветра в кронах деревьев, словно бы опустилась пологом на деревню, отрезая её от остального, рвущегося навстречу весне мира.
– Впереди, – скорее выдохнул, чем произнёс Волчок. Белояр пригляделся и рассмотрел прямо посередине дороги какое-то чёрное пятно. Подняв руки, призывая всех остановиться, он кивнул Тихомиру, и тот приблизился.
– За мной иди, остальным – тут ждать, – Белояр поправил шелом и осторожно, почти на цыпочках направился к этой новой загадке. Тихомир прикрывал спину, постоянно оглядывая соседние подворья. Но деревня по-прежнему была тиха и безмолвна.
Странное пятно было размером с конскую голову, почти правильной круглой формы, на вид походило на кострище, да и запахи от него шли весьма схожие: пахло палёным деревом, сожжённой травой и ещё чем-то приторно-сладким, знакомым, но отдалённо… Белояр повернулся к кузнецу:
– Что скажешь, Тихомир?
Тот сдвинул шелом на затылок, потёр потный лоб латной рукавицей…
– Непонятно, батя… Пахнет горелым мясом, по-моему, человеческим…
Теперь вспомнил и Белояр! Да, так пахли те деревни, сожжённые врагом вместе с жителями, которых запирали в амбаре или доме старейшины, а двери заколачивали, после чего поджигали… Долго ещё над пепелищами теми стоял приторно-сладкий дух, очень похожий на тот, что исходил от этого пятна.
Тихомир наклонился и пальцем поворошил пепел…
– Это был человек, – хрипло произнёс он. И поднял металлический кружок – изображение Ярила, медальон, когда-то висевший на ремешке или верёвочке, которая сгорела вместе с хозяином амулета. Белояр поперхнулся, закашлялся… потом махнул рукой остальным, те поспешно подошли.
– Это всё, что осталось от одного из поселенцев, – он протянул на всеобщее обозрение амулет. – Я не знаю,