за нами идет, – пожаловался он.
Принц промолчал. Он опять погрузился в молчание.
– Ох уж эти ведьмы! – продолжил старик. – Никакого от них покоя нет. Присосалась, как пиявка. Только и жди от нее неприятностей или гадостей! Ты зачем молоко испортила? – опять обернулся к ней старик. – Чего мы тебе худого сделали?
– Я же говорю: не нарочно я, – хмуро повторила ведьмочка уже не в первый раз. – Хотела вылить его за окно, но ты же сам не позволил!
– Не нарочно! – хохотнул старик. Тоже не в первый раз. – Нет, врешь! Тебя на это толкнула подлая твоя натура! Пакостница!
Принц молчал, и неизвестно слышал ли он болтовню старика.
Ведьмочка выбросила огрызок в густую пшеницу и прибавила шагу. Уже скоро она обогнала лошадь Принца, и пошла впереди.
«Очень нужно мне с вами идти, – рассуждала она не без досады, – своих дел у меня что ли нет?!»
Ведьмочка добралась до леса и, не раздумывая, свернула в него. Напоследок обернулась, рассмотрела на дороге две маленькие фигурки и пожала плечами. И снова повторила:
– Подумаешь!
– В лес свернула, – старик, прищурясь, из-под руки следил за ней. – Попомни мои слова: увидимся мы еще! Если уж ведьма прицепилась, то запросто с ней не расплеваться.
Скосив глаза, он взглянул на молчаливого Принца. Тот смотрел прямо перед собой, и лицо его было непроницаемо. То ли он о чем-то глубоко задумался, то ли спал с открытыми глазами, то ли еще не пришел в себя после ведьминого угощения. Старик потихоньку вздохнул, и, позабыв, что недавно проклинал ведьму, пожалел о ней. Браниться с ней было единственным развлечением в дороге. А с Принца чего взять? Вон сидит как каменный. Старик вздохнул еще разочек и задремал в седле.
Так, неспешно, выбрались они на большую дорогу. Лошадь Принца по-прежнему едва перебирала ногами; ослик часто останавливался совсем, и тогда старик вскидывался и поддавал ему пятками под бока.
– Иди, иди, ленивая скотина! – не упускал случая проговорить он. – Ишь, застрял посреди дороги, как пробка в бутылочном горлышке! Но-о!
И, едва ослик неохотно трогался, снова клевал носом.
Между тем, веселые и светлые леса остались позади, и все чаще, по обеим сторонам дороги попадались сухие деревья. Они протягивали сучковатые, обломанные ветви вверх, точно моля о помощи.
Принц, как очнулся, огляделся вокруг.
– Поспешим, – сказал он старику, – здесь на ночь стать негде.
И чмокнул лошади. Но, как они не торопились, время бежало все же быстрее. Солнце уже покраснело, а удобное место для привала так не нашлось. Бесчисленное множество комаров вилось над путниками и звенело тонко и заунывно, будто пело панихиду. Сыростью и гнилью тянуло с болот, и голые стволы деревьев стояли мрачные и черные, словно уже не молили о помощи, а покорно гибли в стоячей, затхлой воде. Стемнело. Вокруг ничего не менялось, только чудилось, что там, в сумеречной глубине, шевелиться, вздыхает и стонет нечто, и вдруг померещится голубоватый