стоя, ужинают-перекусывают мятые посетители…
– Оскар, остановись!
Дима повернулся на резкий выкрик.
В дверях буфета стоял давешний офицер – моряк с янтарным взглядом. Он и теперь был в чёрной морской форме.
Верховников перевел взгляд на столик поэтессы. Белла теперь стояла у стены, она прижималась к ней всей спиной, словно хотела вжаться в нее, спрятаться. Она отворачивала лицо от инженера, от его руки и того, что было в ней, как отворачиваются от электрической сварки, оберегая глаза.
– Голем, стой!
Оскар Поуляйте неохотно оборачивался на возглас. Футляр в его руке был приоткрыт. Вторая рука инженера бережно придерживала узкую крышечку футляра в открытом положении. А в футляре что-то блестело. Живое и яркое, как ртуть.
От этого изменчивого цвета у Димы в груди появилось странное ощущение. Его нельзя было назвать никаким словом. Определение просто не находилось. Но когда Верховников был маленький, еще даже не умел читать, его укладывали спать с книжкой, у которой были черные страницы. На этих пугающих страницах с ровными столбиками слов были нарисованы искалеченные, перекошенные звери, и родной мамин голос читал страшные стихи о скрюченных дорожках, по которым вечно гуляют скрюченные волки… Сердце замирало в груди, и было именно такое же необъяснимое чувство. Словно всю радость мира убрали с твоей дороги впереди… навсегда.
– Остановись! – офицер шел на инженера. В руке у него горел серебром обнаженный клинок. Морской кортик. Пустые черные ножны с блестящими золотыми кольцами покачивались на бедре у чёрного мундира.
– Что вам надо!? – лицо инженера удивленно вытянулось.
– Закрой разделитель!
– Вы не понимаете… Кто вы?!
От моряка до инженера Оскара оставалось только пару шагов. Но Дима облегченно вздохнул: поэтесса Белла Агарипова, воспользовавшись тем, что ее экзекутор отвлекся, выскочила в другую дверь. Позабыв возле столика, свой клетчатый чемоданчик, перчатки, сложенные на нем, одна на другую… но зато ей больше ничто не угрожало.
– У тебя не вышло. Спрячь жало, – сказал моряк.
Оскар скосил глаза на опустевшее место за столиком, послушно закрыл футляр и осторожно сунул его во внутренний карман.
– Значит, это ответ, – сказал он.
Моряк ударил кортиком. Дима вытаращил глаза, но инженер легким движением, очень точным, отбил руку с оружием. Отступил на шаг назад.
– Ответ другой стороны, – сказал Оскар. – Наконец-то.
Моряк взлетел в воздух одним ловким прыжком и ударил клинком сверху. Инженер отбил и этот удар, но оказался прижат к стене. По высокому сводчатому потолку, по громоздкой лепнине бегали фиолетовые кляксы, что-то фиолетовое поблескивало и в воздухе. Дмитрий Верховников забыл, что нужно дышать.
Вдруг пронзительно и невероятно громко закричала буфетчица:
– Прекратите хулиганство! Милиция!
Голос был такой непреодолимой силы, что на него оглянулись все. Даже, кажется, стекла задрожали