сделав строгое лицо:
– Уважаемый Палач! Вам ли не знать, что вся судьба и все предназначение нас, Великих – служение народу. И даже еретик-преступник, он заслуживает уважения. Вы рождены и именем Великой Ра поставлены на этот пост, чтобы служить народу, служить терпеливо и без лени. Как вам не стыдно? – Второй улыбнулся и продолжил, с насмешкой – Вы что, вчера перепили? Ну что с таким делать? – как бы обращаясь к народу произнес Второй.
Народ же одобрительно загудел, в Палача снова полетели помидоры. Он сделал народу площади реверанс и тут же получил помидором в лицо. Толпа заржала, как-бы прощая «недотепу», она любила Палача. Второй тоже засмеялся и успокоившись продолжил. Его речь доносилась к толпе через динамики колонок, развешанных по всем фонарям площади:
– Во имя Великой Ра и следуя ее учению! Исходя из того, что мы, Второй Инквизитор со следователями и помощниками установили путем расследования, как это следует из нашего суждения по поводу свидетелей, выслушанных в судебном порядке, что Марк Перишь, являющийся плебсом высшей категории, таковым.., – Второй сделал нарочную паузу, тотализаторы суетились принимая ставки на то, русский он или нет, – Великая Ра, через мои уста… сейчас, – Второй запрокинул голову, как-бы настраиваясь «на волну Ра», тряхнул головой и с повышением голоса произнес, – подтверждает что… данное лицо… является… Ивновским Петровишем, замаскированным русским! Ивновский присуждается к сожжению с предварительным умерщвлением. А не ошибся ли я, это проконтролирует Великий Первый, верша свою Сапу. Встать смирно!!! Великий Инквизитор идет вершить Сапу!
Толпа замерла. Первый открыл двери и спустившись по широкой лестнице вышел прямо к трибуне. Обводя взглядом замершую толпу он медленно кивнул головой. Все знали, что этот жест означает – можно отмереть. Что более никому из толпы ничего не грозит. Но, если взгляд останавливается на одном месте, то люди в этом направлении просто переставали дышать на сколько, на столько позволяют их организмы. Это был животный страх. Но теперь можно успокоиться. Никого из толпы не выдернут и ничего с ним не сделают. Все останутся живы. Лица многих растянулись в улыбке. Некоторым стало хорошо, эндорфиновый выброс взбудоражил их тело. Именно из-за этого момента многие и стремились на площадь. Ощутить, что смерть пронеслась рядом и ты ее победил. Ты перехитрил эту старуху.
Второй, поклонившись и поправив прикрепленный микрофон-пришепку (что вызвало ряд характерных звуков в динамиках на площади) начал свою размеренную и серьезную речь:
– Ваше величие, о Великий, о Первый, утверждаете ли вы данные приговоры суда, вердиктом великой Сапой?
Первый, улыбнувшись:
– Народ! Что вы скажете о вине Роберта Роуза? Не ошибся ли суд, не ошиблись ли следователи Инквизиции?
Толпа разразилась сплошной какофонией возгласов. Великий указал на палача и толпа тут-же притихла. Палач промедлил, демонстративно почесав затылок:
– Во втором ряду от меня стоит мужчина в