плохо? – Санна вскидывает на него раздраженный взгляд. – В смысле, отпустить прошлое.
– Я отпустила.
– Да, но ты же до сих пор…
– У меня есть все, что мне нужно, – обрывает она его на полуслове.
Бернард щурит глаза на ярком солнце.
– Ну да, ты знаешь, что я об этом думаю, – отзывается он.
Порезы на запястьях девочки ровные и глубокие. В один из них забилось что-то вроде ржавчины, но когда Санна прикасается к ней, та осыпается, как песок.
– Скоро день рождения Эрика, – произносит она и замечает, как Бернард сразу скис.
– Да, точно. Ему бы сейчас четырнадцать исполнилось?
– Пятнадцать.
Бернард криво улыбается. Санна аккуратно кладет руки вдоль тела девочки.
– Мы ему всегда обещали, что будем учить его водить мопед там, на дорожке, которая ведет к дому, и в этот день рождения он сможет сдать на права – продолжает она. – Патрик даже купил «Дакоту», когда он родился, и сам ее усовершенствовал.
– «Пач Дакоту»? Классика.
Санна молчит.
Бернард заговаривает снова:
– Знаю я, это чертовски ужасно. Но он не вернется, ты же понимаешь. Ни он, ни Патрик. А ты не старуха и не страшилище, еще могла бы кого-то встретить. Неужели ты думаешь, что твой парнишка был бы против? Чтобы ты двигалась дальше?
Санна продолжает молча обследовать тело девочки.
– Одно я, во всяком случае, точно знаю, – не сдается Бернард. – В том доме его уже точно нет. И, держась за все это в попытке сохранить ощущение их близости, ты врешь сама себе. Если хочешь моего совета, так окажи себе услугу и продай дом. Двигайся дальше.
Она осматривает лицо девочки, но не находит никаких признаков насилия. Далее взгляд ее начинает блуждать по сторонам, исследуя землю вокруг тела. Ничего, даже ни одного насекомого.
– А бритву нашли? Или то, чем она это сделала?
Бернард принимает враждебный вид.
– Здесь больше делать нечего. Осталась одна бумажная работа и разговор с семьей. Если только ты сама не хочешь понырять и поискать бритву.
Подходит один из спасателей и останавливается рядом в нерешительности, не зная, к кому из них следует обратиться.
– Что там еще? – поторапливает его Санна.
– Просто хотел сказать, что вот это мы трогать не стали, – он указывает на волосы девочки. В рыжих локонах запутался кусок толстого шнура из туго сплетенных хлопковых волокон. Он обвивается вокруг чего-то, по виду напоминающего черную резинку. Хотя длиной шнурок всего пару десятков сантиметров, каким-то образом он смог накрепко запутаться в волосах на затылке.
– Я это просто к тому, что обычно вся дрянь типа водорослей, мусора и всего такого, что прилипает к ним, пока они в воде, обычно сразу отваливается, когда мы их вылавливаем, – продолжил он. – Но эта штука крепко прицепилась. А никого из криминалистов не было, так что…
– Да-да, вам не о чем беспокоиться, – успокаивает его Бернард.
– Вы там ничего такого не видели, от чего это могло оторваться? –