стати вы решили, будто я и моя сестра как-то связаны с этой… магазинной воровкой? – Она зыркнула глазами в сторону Аманды Кидд, которая уже вся тряслась и рыдала в голос. – Нет, вы мне скажите, с какой стати нам что-то красть в вашей мерзкой лавчонке, где торгуют всяким хламом? – С этими словами Стелла вытряхнула содержимое своей сумочки на прилавок и заявила: – Ох, лучше бы вы оказались правы, мистер Менеджер! А теперь мой отец прямо в понедельник пришлет вам судебную повестку! Не заблуждайтесь на мой счет: я отлично знаю свои права». Многие покупатели уже чуть шею себе не свернули, глазея на нас, – и, чудо из чудес, менеджер отступил и пробормотал, что, возможно, полицейский ошибся, так что мы свободны и можем идти. Стелла снова рявкнула: «Я и так знаю, что свободна и могу идти куда захочу!» Сложила свои вещички в сумочку, и мы с ней вывалились на улицу.
Потом мы потихоньку вернулись обратно в «Роллер диско» и никому не сказали, что случилось. Мать Аманды Кидд в конце концов была вынуждена пойти в «Вулворт», чтобы ее вызволить. Я страшно боялась: вдруг Аманда нас заложит, но она не посмела. Но всю следующую неделю ходила завтракать с другими девчонками, и мы с ней больше, пожалуй, ни разу по-настоящему не разговаривали. Она у нас в выпускном классе сейчас вторая по успеваемости, так что, похоже, то, что ее тогда поймали, даже пошло ей на пользу. Но дело в том, что я, в отличие от Стеллы, по природе своей не воровка и не лгунья, однако ей в тот день, после «Вулворта», вполне удалось убедить меня, что мы совершенно ни в чем не виноваты. Представляете, какой дурой я чувствовала себя теперь, когда она и из меня сделала «Аманду Кидд»? Неужели Стелле вообще не нужны никакие друзья? Или для Стеллы друзья – это только средство получить то, что ей хочется?
Слева от меня высилась крутая насыпь и наверху широкое, четырехполосное шоссе, а справа – поле, расчищенное, судя по всему, для массовой застройки. Там было полно всяких экскаваторов, бульдозеров и самосвалов; и повсюду – высокие проволочные ограждения и объявления типа «Наденьте защитную каску!»; а над табличкой «Вход только по пропускам» кто-то написал краской из баллончика: «Aint No Black in the Union Jack»[14] да еще и пририсовал пару свастик. Все еще было довольно рано, только без двадцати восемь. Брубек, наверное, уже покатил на своем велосипеде домой, а в «Капитане Марло» все еще спят. Впереди виднелся проход под шоссе, и я направилась к нему. Я была метрах в ста от прохода, когда заметила там какого-то мальчишку и остановилась, потому что это было очень и очень странно, но я могла бы поклясться…
Да, это был Жако! Он просто стоял там и смотрел, как я иду к нему. Я отлично понимала, что настоящий Жако сейчас находится в двадцати с лишним милях отсюда; наверняка рисует какой-нибудь лабиринт, или читает книгу о шахматах, или делает что-нибудь такое, свойственное только ему одному; однако у стоявшего передо мной парнишки были точно такие же растрепанные каштановые волосы, такая же форма головы, те же черты лица, та же манера