Ему, конечно, было невтерпеж узнать, что это за записки, но на скандал с ЦК нарываться он не хотел.
– Ладно. Но переводи сам. Никого не подключай.
Он прекрасно знал, что сам я не переведу, и его слова означали, что я должен найти переводчика на стороне.
– Пиши отчет. Упомяни, что там были записки на немецком языке, которые ты не читал. Так?
– Я вообще не открывал статуэтку и не знаю, что она полая.
– И это верно. В конце концов они попросили нас доставить Гоголя из Браззавиля в Женеву. Так?
– Так.
– Ты Гоголя доставил?
– Доставил.
– Про то, что статуэтка полая, тебе говорили?
– Нет.
– И что интересного может быть в этих записках?! Знаю я их секреты. Вождь племени вуду сказал, что по ночам у костра читает вслух своим воинам «Капитал» и просит передать привет гуру Горбачеву.
Если выбросить все нецензурные слова, которые произносились в кабинете Колосова в течение следующего часа, то весь диалог выглядел бы следующим образом.
Колосов: «Ничего не смог поделать, пришлось соглашаться на то, чтобы ты поехал за этим Гоголем. Мы делаем важные дела, а новоиспеченные начальники из ЦК занимаются чепухой».
Я: «Труда мне особенного не составило. Но хорошо, что не засветился с криминалом».
Колосов: «От них всего можно ожидать. Что еще?»
– Пожалуй, из основного все.
– Ну, а мелочи потом. Только не тяни с отчетом.
– О банке писать подробно? – спросил я.
– Подробно, но в общих чертах. Был, сдал, снова вернулся. Беседовал с господином Моска. Ничего другого у тебя нет? Нет. Куда сейчас?
– В МИД. Надо сдать документы.
45. Вера переводит с немецкого
Говоря о том, что тороплюсь в МИД, я лукавил. В час дня меня ждала старая знакомая. В час тридцать я позвонил в дверь ее квартиры на Верхней Масловке.
Высокая брюнетка в джинсовом костюме открыла дверь:
– Это не по тебе на Савеловском вокзале часы ставят? Час туда, час сюда – какая разница!
– Сумасшедший день, – начал оправдываться я.
Крохотная квартирка, сплошь увешанная фотографиями, взглянув на которые даже самый начинающий Шерлок Холмс сразу бы определил причастность хозяйки к газетному делу: она – с актерами, она – с космонавтами, она – около огромного станка. На письменном столе рядом со старинной пишущей машинкой на видном месте – стопка тоненьких розовых книжек: «Вера Сумарокова. Поездка», первая книга хозяйки, предмет гордости.
Но сегодня Вера интересовала меня не как молодой, вот уже много лет подающий надежды журналист, а как переводчик немецкого языка. Прежде чем ступить на стезю журналистики, Вера десять лет отработала синхронным переводчиком немецкого языка и чуть было не защитила диссертацию.
– Ты по телефону сказал, что тебе нужна моя помощь.
– Верно. Мне нужно перевести вот это.
Я вынул из кармана двенадцать листочков.
– Ты можешь мне их оставить?
– Увы, нет. Хочу прямо сейчас узнать, что это такое. В общих чертах.
Вера пролистала