поведения китайцев. Все обуславливается естественным откликом на стремительное усиление могущества державы, столь немалой по территории. Учитывая размеры Китая, быстрое развитие страны является дестабилизирующим фактором само по себе, вне зависимости от поведения Китая на мировой арене. Поэтому прозвучавшие недавно призывы – мол, Китаю необходим свой Отто фон Бисмарк для менее контрпродуктивной внешней политики – бьют мимо цели: дело не в поведении Китая, а в разрастании его и без того изрядных возможностей.
Пассажиры перегруженного лифта, куда только что зашел большой и толстый «мистер Китай», должны ради самозащиты как-то реагировать, если он вдруг начнет раздуваться дальше, вжимая остальных в стенки кабины – даже избегая угроз, более того, вежливо и дружески. Конечно, в кабине переполненного лифта уже расположился еще более толстый и крикливый «мистер Америка», склонный к проявлению насилия, однако к нему в целом привыкли за десятилетия совместной езды и почти смирились с фактом его присутствия – против разве что Куба, Иран, Северная Корея и Венесуэла, этакие наглядные доказательства респектабельности «мистера Америки». Важнее всего то, что «мистер Америка» раздувается не слишком быстро и не нарушает достигнутые в прошлом договоренности и компромиссы размещения; кроме того, от него не приходится ожидать внезапных угроз, так как американский процесс принятия решений в основном открыт и демократичен.
Глава 2
Преждевременная напористость
Вышло так, что в последнее время Китай далеко не по-дружески ведет себя со многими странами, а с некоторыми даже переходит на язык угроз.
Благодаря неприметному, казалось бы, процессу, значение которого стало понятным в ретроспективе, финансовый кризис 2008 года, мнимый упадок «Вашингтонского консенсуса»[8] и не менее мнимое утверждение «Пекинского консенсуса» придали смелости китайской правящей элите – в частности, обернулись существенным поведенческим сдвигом, проявившимся в 2009–2010 годы. Тон и содержание китайских официальных заявлений внезапно изменились, сделались резкими и напористыми по множеству вопросов, от финансовой политики до значимости демократии западного образца. В особенности поразительным оказалось неожиданное возобновление «спящих» территориальных споров – с Индией, Японией, Филиппинами и Вьетнамом, – причем приблизительно одновременно, что усугубило общее впечатление. За этой сменой политики последовали, как и можно было ожидать, фактические пограничные инциденты с кораблями или островными заставами, будь то японскими, филиппинскими или вьетнамскими, и череда таких эпизодов удлиняется до сего дня.
Поскольку ни словесные перепалки, ни фактические инциденты не имели и не могли иметь конкретных политических целей, они не способствовали удовлетворению китайских территориальных претензий. Некоторые наблюдатели даже сделали вывод, что правители Китая «сорвались» вследствие нежданного роста благосостояния