организаторов и сторонников политической либерализации. Это, в свою очередь, привлекло юристов, которые – как правило, безуспешно – пытались защищать этих «штатных подозреваемых», на что власти отреагировали арестами самих юристов. Помимо всего прочего, прозвучал призыв к населению не вмешиваться. Для усиления впечатления от превентивного запугивания в пекинском аэропорту с показным драматизмом арестовали ведущего представителя независимо мыслящей, но принадлежащей к местному истеблишменту китайской творческой среды художника Ай Вэйвэя, когда тот пытался вылететь в Гонконг. Выступления в защиту Ай Вэйвэя прокатились по всему миру и даже сказались на дорогостоящих китайских инвестициях в павильон венецианской Биеннале, что существенно увеличило реальные политические издержки воображаемой «жасминовой» угрозы.
Таким образом, в отсутствие землетрясений, наводнений, крупных беспорядков или внезапных экономических проблем[23], способных отвлечь внимание китайских лидеров от сложностей внешнего мира, эти лидеры выдумывают себе затруднения сами, преувеличивая малейшие политические угрозы и буквально внушая себе их реальность.
Эта модель поведения очень важна, она отражает постоянный фактор китайской политики – структурную нестабильность положения лидеров КПК, чья власть не опирается ни на демократию, ни на идеологию, в отличие от власти предшественников (при всех объективных достоинствах этой идеологии). Попытки оживить легитимацию посредством коммеморативных кинохитов или официально организованного хорового пения не привели к подлинно позитивным результатам, обернулись одновременно насмешками и презрением образованного класса.
Китайские руководители, очевидно, осознают свое затруднительное положение: явным тому свидетельством служат внушительные меры безопасности в самом Пекине и вокруг города. В Москве и Вашингтоне в последние годы меры безопасности тоже стали строже, но в Пекине они открыто предназначены для подавления народных выступлений, тогда как в Москве и Вашингтоне это способы предотвращения единичных террористических актов.
Еще больше удивляет недоверие высшего китайского руководства к собственной службе безопасности. Так, прямо у главных ворот парка у озера Чжуннаньхай, на западе от «Запретного города», располагается одноименный огромный огороженный стеной квартал, в котором находятся различные залы заседаний, партийные учреждения и резиденции местных лидеров. Таков китайский Кремль или Белый дом, гораздо более крупный по размерам (говорят, что нынешний верховный руководитель КНР Ху Цзиньтао там не живет, но это, естественно, государственная тайна).
Недоверие к службе безопасности дает о себе знать на традиционном извилистом пути, маскирующем главный въезд на бульвар Чанъань, центральную улицу Пекина: этот въезд охраняют сотрудники сразу трех различных полицейских формирований –