меня отвести? – Я старался придать своему голосу безразличия. – Понимаете, у меня ещё полно дел, давайте лучше покончим с этим сейчас.
– Хм-м… – Он неторопливо двинулся вверх по улице так, чтобы я смог его спокойно нагнать. – Акира-кун, ты же понимаешь, что я так просто не отстану от тебя?
Вместо ответа я лишь вопросительно взглянул на него. По правде сказать, об этом я думал меньше всего. Фантазии о том, как мы сбега́ли из университета, казались мне чуть более яркими и динамичными, чем попытки копаться в первопричинах интереса ко мне снежного духа.
– Почему? – Мой вопрос прозвучал совсем по-детски. – То есть… я должен что-то сделать?
– Да.
– И что же?
– Просто позволь мне помочь тебе.
Юки-сан скосил на меня свой взгляд, с неподдельным интересом наблюдая за моей реакцией. Я же зарылся лицом в шарф, всячески делая вид, что замерзаю.
– Помогать? Мне? – Я не сильно хотел вредничать, но слова сами сорвались с языка.
– Потому что ты в этом нуждаешься.
– Вам-то откуда это известно?
– Ну… – Он повернулся ко мне, продолжая идти спиной вперёд. В уголках его глаз появились едва заметные морщинки. – Вряд ли найдётся много людей, от скуки прыгающих под поезд.
Я дёрнул плечами. Несмотря на то что прохожие обращали на нас минимум внимания, мне стало не по себе от того, что слова Юки-сана могли быть услышаны кем-то посторонним: не то чтобы я действительно намеревался оборвать свою жизнь, но открывать другим свои несколько мрачные мысли не желал. Просто так вышло, что именно он стал свидетелем той глупой и необдуманной сцены на станции и упоминал об этом настолько часто, что к горлу уже начал подступать ком, а губы расплываться в кривой улыбке – такой же нелепой, как и я сам.
Решил просто игнорировать его слова, если они касались того дня, – вспоминать непреодолимый ужас, который охватил меня перед самым приближением поезда, было действительно страшно. Будто наяву я видел ослепительные огни фар и слышал громоподобный рёв поезда, разрывавший голову изнутри и заставляющий сердце биться настолько сильно, словно оно вот-вот преодолеет преграду в виде грудной клетки и исчезнет где-нибудь далеко – подальше от поезда, болезни и той короткой жизни, которую отвела мне судьба. И я бы прекрасно понял своё сбежавшее сердце, окажись на его месте. Но я не был. Мой побег обозначал лишь одно – смерть.
Ноги начинали уставать. Идти по снегу было тяжелее, чем без него, да и к тому же дорожка была невероятно скользкой, и несколько раз я чуть не навернулся – Юки-сан ловко успевал ухватить меня за руку или подставить ладонь под спину, чтобы ставить на место. Однако вместе с этим он упорно молчал о пункте назначения. Возможно, то была его маленькая месть за то, что я всё время огрызался и строил из себя невесть что, но после его слов про поезд мы шли, дружно храня молчание, и тишина эта была до того приятной и одновременно с тем отвратительной, что я потихоньку сходил с ума: острое желание полностью ему воспротивиться и сбежать домой коварно