катастрофе»[39]. Это высказывание было воспринято на Западе как официальное провозглашение Кремлем курса на восстановление российского «центра силы» в Евразии. В том же году убийство журналистки Анны Политковской и бывшего агента спецслужб Александра Литвиненко стало поводом для начала откровенной демонизации Путина в западных СМИ.
Отношения с Европейским союзом в этот период внешне развивались успешнее, чем с США. Речь, которую Путин произнес в германском бундестаге 25 сентября 2001 года по-немецки, стала своего рода манифестом «европейского выбора» России. Тогдашний канцлер ФРГ Герхард Шредер[40], как и германские политики до и после него, был убежден, что «без широкого взаимопонимания с Россией стабильный мирный порядок на нашем континенте немыслим»[41]. Путин, однако, шел дальше. По его мнению, Европа сможет закрепить свое призвание мощного и самостоятельного центра мировой политики только при условии соединения своих возможностей с человеческими, территориальными и природными ресурсами России, а также ее экономическим, культурным и оборонным потенциалом[42]. Эти слова были встречены в бундестаге аплодисментами.
Шредер, в отличие от Тэтчер, сделал вывод, что «Путин рассуждает по-западному»; что он «хочет восстановить значение России», но при этом «видит Россию как часть Европы»[43]. Аналогичной позиции придерживался тогдашний президент Франции Жак Ширак[44]. Спустя два с половиной года совместная оппозиция Германии, России и Франции американскому вторжению в Ирак стала символом единства России и ведущих стран Европы по важнейшему стратегическому вопросу.
Лидеры континентальной европейской «тройки» – Германии, России и Франции – собирались отдельно еще с конца 1990-х годов для содействия европейской интеграции России. Москва очевидно чувствовала себя гораздо свободнее и комфортнее в компании с Берлином и Парижем, чем с Вашингтоном. В то же время такое единство бросало вызов не только мировому доминированию США, но и американскому лидерству внутри расширившегося Запада. Предупреждения Тэтчер о «раскольнической роли» России, казалось, стали сбываться.
Развитие отношений России с Евросоюзом в целом было менее активным, чем с Германией и Францией. Несмотря на амбиции председателя Европейской комиссии Романо Проди, заявившего, что у ЕС и РФ может быть «все общее, кроме институтов», т. е. за исключением формального членства России в ЕС, которое радикально изменило бы баланс сил в объединенной Европе, и согласование на этой основе к 2005 году «общих пространств» российско-европейского сближения в сфере экономики, гуманитарной сферы, безопасности и культуры, эти отношения начали буксовать.
Формальным поводом стала Польша – основной союзник США в Восточной Европе. Консервативное правительство в Варшаве принялось проводить жесткий курс по отношению к Москве, а также к Берлину. Частные вопросы российско-польских отношений, такие как «польское