о Броне побольше», – промелькнуло у Центуриона в голове, когда он проследил за ловким спуском гладиатора по стене, практически без верёвки.
– Вперёд! – скомандовал Центурион вслух, и имперцы заспешили.
Они быстро спустились со стены на территорию форта и, прикинувшись очередным патрулём, зашагали строем, надеясь, что темнота скроет их от глаз неприятеля.
– Хорошо, что у нас одинаковая форма, – заметил Прокис, – эти предатели даже не потрудились сменить свои цвета.
– Дельное замечание, – ответил Центурион, – когда вернёмся в лагерь, нужно будет подумать о знаках отличия.
– Глядите, – сказал Аверкий и остановился, указывая вперёд.
Прямо по пути горел яркий костёр, вокруг которого расселась группа легионеров. Они казались всё теми же боевыми товарищами. Имперцы вспомнили, как ещё совсем недавно, они точно так же, вместе с ними сидели у костра, ели, пели, смеялись, обменивались воспоминаниями о прошедших битвах и выпивали за покой погибших братьев по оружию.
– Это грустно, – сказал Сириус, озвучив мысли каждого из товарищей, – очень грустно.
– Да, – согласился Прокис, – в прошлом году я отмечал вместе с одним из них рождение его сына.
– А сколько крови мы вместе пролили, – вздохнул Аверкий, – и чужой, и своей.
– Я до сих пор не верю, что теперь они – наши враги, – закончил Сириус.
– Как и все мы, – согласился Центурион, а затем грустно скомандовал, – идём дальше.
Отряд имперцев продолжил движение. Они медленно крались по вражескому лагерю и, то и дело, вновь и вновь натыкались на подобные костры. Возле каждого из них, претореанцы находили взглядом старых знакомых и друзей, и обида от сложившейся ситуации всё больше и больше разрасталась у них в душе.
Но, тем не менее, они продвигались вперёд. Каждый из них помнил о том, что он по-прежнему слуга Империи, и о своём великом долге перед ней.
– Кажется, нашли! – обрадовался Центурион, увидев шатёр Сергиуса после долгих поисков.
– Нам дьявольски повезло, что нас так никто и не заметил, – оглядываясь по сторонам, сказал Прокис.
– Пусть так и остаётся, – усмехнулся Аверкий и, без команды, забежал в шатёр с топором наперевес.
Остальные имперцы поспешили за ним, и обнаружили собрата грустно сидящим на походной кровати.
– Его тут нет, – грустно покачал Аверкий головой, – жаль. Я уж думал, что зарублю предателя, пока есть шанс.
– Мне понятно твоё стремление, – сказал Центурион, подойдя к кровати, – но если ты ещё раз посмеешь своевольничать, я отдам тебя под трибунал, тебе ясно?! Ты мог выдать нас, и тогда все мы погибли бы в ту же секунду!
– Прошу прощения, Центурион.
Претореанец виновато опустил голову перед командиром. Он поднялся и понуро прошёл к остальным имперцам, вставшим вокруг небольшого пьедестала, на котором на подставке возвышалась аквила.
На гладко отполированном деревянном древке, оплетённом красной тесьмой, гордо расправив могучие крылья, восседала фигура