гражданин…
Мой единоверец по взятью Бастилий,
По темному бешенству гильотин?
И красный и черный, и робкий и ратный,
От кресел Версаля и до кабака
Ты кровью невинной на время запятнан
И кровью виновной отмыт на века.
Ровесник, палач и разведчик свободы,
Доныне по воле святых праотцов
Инстинкт продолжения знатного рода
Владеет покоями старых дворцов.
Еще и сейчас, перекрашены в хиппи,
Твои утописты над веком корпят,
И долго в углы твои смотрит по-рыбьи
Твой нищий, в остротах и струпьях до пят.
Да как же один ты несешь это бремя?
Родимый, возьми на подмогу меня…
Я тоже раздором пятналась на время,
Мой город двуликий, моя западня…
Не я ль распевала надменные песни,
И в жертвенном счастье тревог и потерь
И глупо, и долго стучался к невесте
Мой кроткий жених в безответную дверь?
Когда же обуглилось сердце в окопах,
С пустым автоматом в обмякших руках
Не я ли в твою заходила Европу,
По-русски болтая на всех языках?
Париж, я не знаю печальней обузы,
Чем вечную ярость под сердцем носить.
Позволь мне с моею заплаканной музой
На светлых бульварах твоих погостить.
Красивый, послушай! Лукавый, не слушай!
Не делай, притворщик, рассеянный вид…
Зачем ворошишь мою русскую душу,
Ее окаянный, смурной динамит?
Скольких честолюбцев незнаемой далью
Сманил и сгубил ты надеждой пустой?
Талант с ностальгической поздней печалью
Рыдал перед рампой твоей золотой…
Здесь злоба и месть пониманья просили,
И кто-то юродствовал, гол и бесстыж,
И кто-то божился, что верен России,
А ты им не верил, не верил, Париж!
Герои и трусы, слепцы и пролазы!
Но, плевел сумев отделить от зерна,
Ты прятал лишь тех от жандармского глаза,
Кому безоглядно Россия верна.
Ну что ж, коли так, моя вещая небыль,
Гости, сколько хочешь, в моей стороне…
Вот шпиль золотой упирается в небо,
И вечный кораблик плывет по луне.
Здесь сфинкс загадает загадки простые
И сказку расскажет тебе перед сном,
А бронзовый всадник, чье имя – Россия,
Попотчует, что ли, французским вином.
Донный свет
В ночь на 9 мая 1945 года
Накануне конца той великой войны
Были вешние звезды видны – не видны
За белёсою дымкою ночи.
В полусне бормотал настороженный дом,
И морзянкой стучала капель за окном:
Вопросительный знак, многоточье…
Ветер в трубах остылых по-птичьи звучал,
Громыхал ледоход о щербатый причал,
Пахло сыростью из подворотен,
А луна, словно сталь, и темна и светла,
По небесной параболе медленно шла
И была, как снаряд на излете.