давайте пройдём туда, где нас будет сложнее подслушать.
Надо же, я наедине с императрицей, и у нас конфиденциальный разговор. Она отводит меня на некое подобие балкончика на корме. Здесь слышен стук паровой машины и бурление воды за кормой. Да, подслушать и впрямь труднее. Дверь императрица оставляет открытой, нам будет видно, если кто-то приблизится.
– Я слышала ваш разговор с Государем, но мужчины… Вы почему-то часто забываете о самом главном. Я хочу вас спросить… Возможно, вы даже догадываетесь, если вы и в самом деле…
– Конечно, догадываюсь. Возможно, вы хотите спросить о наследнике. Вы скоро отправитесь в Дивеево, на прославление Серафима Саровского. После этого зачнёте, и в следующем году родите мальчика, цесаревича Алексея.
Ого, какая реакция! Глаза… такое впечатление, что они стали лучиться. Ну а щёки покраснели явно. Пожалуй, можно понять Николая, в ней что-то есть, когда она так волнуется.
– Я так счастлива! Я так вам благодарна!
– Вы слишком рано обрадовались, Александра Фёдоровна. Вы ведь знаете о вашей наследственной болезни?
Её как будто ударили дубиной. Она замерла, даже взгляд в одну точку устремился, и вдруг начала бледнеть. Я испугался – а если в обморок упадёт? Что делать – держать её? Но нет, она не падает.
– Гемофилия… Это ужасно… Он умрёт?
– Мы все умрём. Знаете, в наше время есть такая поговорка: кто не курит и не пьёт, тот до смерти доживёт. Именно это и случится с Алексеем. Он будет болеть, страдать, но не умрёт до самой смерти. Которая наступит не от гемофилии.
Царица быстро приходит в себя. Метания в крайние эмоции закончились, и она говорит уже более официально, устанавливая дистанцию:
– Я должна спросить вас о Государе. Долго ли он проживёт? Вам должен быть известен год его смерти.
– Даже месяц и число известны. 17 июля 1918 года, рано утром.
– Как, всего через 15 лет? А наследник… Ему тогда будет 14? Станет ли он императором в таком возрасте?
– Нет, Александра Фёдоровна, стать императором ему не суждено.
– Понятно… И как же я буду без него? Не лучше ли мне с детьми уехать за границу?
– Не беспокойтесь об этом, вы без него не останетесь. Вы с ним будете жить счастливо, и умрёте в один день.
– В один день? Кажется, я поняла. Бомба?
– Нет, вы с ним умрёте от пуль.
– Так нас застрелят эти ужасные террористы? Эсеры, да?
– Я точно не знаю, может, и будут среди них эсеры, но в основном это будут большевики. В общем, тоже революционеры, но с несколько другими идеями.
– Я бы их всех повесила.
– Но могу вас утешить: через несколько десятилетий церковь признает вас страстотерпцами.
– А дети? Кто позаботится о них? Здесь, в России… Если бы вы знали… Эти великие князья, мои родственники… Не лучше ли им будет в Англии?
– Всего лишь страстотерпцы, но вы в России будете популярны. Я во многих храмах видел икону, где вы все всемером, вы с Государем, четыре дочери и сын. Больше у вас детей не будет.
– Семеро?