гигантские массивы информации. Да и объём головы – череп весьма внушительный, особенно это заметно на фоне его маленького роста.
– Это господин Шварц из посольства и господин Костович, тоже изобретатель, как и Тринклер, и тоже создатель замечательного двигателя, но несколько другого рода.
– Костович… Он серб?
– Да, и родился в Австро-Венгрии. Но работает в России.
– И что же, оценили в России его талант?
– Увы, не сказал бы. Но я надеюсь это исправить. Надеюсь и ему предложить не меньше, чем вам.
– Что же, портфель министра?
– Нет, завод. Вот закупим сейчас оборудование, площадка уже готовится в Нижнем, и будет он работать, изобретать, создавать. Такие возможности – это именно то, чего он хочет.
– Интересно. Вы позволите с ним поговорить?
– На здоровье, надеюсь, он не против. Вы хотите наедине, без меня? А господин Шварц – он вас интересует?
– Нет, с господами такого рода я разговаривать не желаю.
Костович не против беседы с неведомым ему господином Ульяновым, а мы с Эльзой тем временем идём погулять по Штутгарту. Я не наелся одним круасаном, она покушать всегда не против, и мы ещё раз завтракаем в открытом кафе, под деревьями. Затем и в магазины заходим. Мне нравится покупать ей хорошее бельё. Она, кажется, искренне рада таким не самым дорогим подаркам, а мне хорошее настроение любовницы не помешает.
Ленин уже ушёл, и вероятно, готовится к переезду в Лондон, а Костович заметно впечатлён состоявшимся разговором.
– Умный человек… Хороший человек. И он так хорошо понимает нашу несчастную Сербию, наши беды. Турки, австрийцы, хорваты, албанцы… А надеяться можно только на себя и на Россию. Но Россия далеко…
13. Снова Германия.
Даймлер, Майбах… Определённо, я слышал эти фамилии там, в будущем. Подробностей не помню, но точно что-то связанное с автомобилями. Завод их неплох, главное, всё по уму сделано. И чувствуется, что не новички, уже есть определённый опыт. Делают они не только двигатели, но и автомобили и мотоциклы! Правда, выглядят эти шедевры, как творения колхозного умельца, но хорошо покрашенные и прилизанные. Они так и называют автомобиль: самодвижущаяся карета. И вправду, сняли крышу кареты, поставили мотор… А ходовая в основном та же.
Но есть и другая сторона: меня трижды подмывало спросить: это всё хорошо, а где же остальное? Где мощь германского автомобилестроения? Но, видимо, эта мощь ещё в будущем. Неплохой заводик, но совсем небольшой. Работников – меньше сотни.
Отношение к нам было неоднозначное. Сначала приняли хорошо, спросили, действительно ли мы хотим сделать покупки на крупную сумму. Мы подтвердили, мол да, десятки миллионов, и это рублей, а марок ещё больше. Они не могли скрыть радости, охотно всё показывали. Но постепенно выяснилось, что нас интересует не их продукция, а оборудование, на котором они работают. Мы, получается, не покупатели, а будущие конкуренты. И отношение сильно изменилось. Внешне продолжали вежливо говорить, но я вскоре понял, что ничего нового больше не покажут.
Я