попадались земляки, порой родственники добровольцев. Шурин – шурину приставлял к шее заточенную, как бритва шашку: «Ба, Михайло! Что же ты, жидо-большевикам продался?» «А ты генералам – кровопийцам пятки лижешь, иуда!» И свистели шашки – а куда их, пленных, кормить ведь надо, у самих лишь крошки по карманам.
Но не все, попавшиеся в руки добровольцев, были столь смелыми и дерзкими. Некоторые просились принять их в «белую» армию. «Белыми» стали называть себя сами офицеры – алексеевцы. Белый цвет – символ чистоты, правды, истиной власти, порядка и единения с Богом.
И брали. А что делать? Всё Добровольческое войско насчитывало не более четырех тысяч человек, среди которых чуть ли не треть – безусые юнцы. Юнкера да кадеты. В Ростове «гуляли» после возвращения с германского фронта тысячи офицеров, но записываться в ряды Алексеева и Корнилова не спешили – «Снова идти на войну? А, может, красные не такие и страшные, может, ничего, обойдется?» – вопрошали они друг друга за штофом водки в прокуренных кабаках и ресторанах.
Верховный руководитель Добровольческой армии генерал Алексеев был категорически против отхода на отдых. Предлагал сходу занять Екатеринодар. «Это поднимет авторитет нашего дела, Лавр Георгиевич, – обращался он не раз к командующему армией Корнилову. – Привлечет в наши ряды офицеров и солдат с фронта, казаков наконец». Корнилов отвечал очень резко: «Занимайтесь управлением и снабжением армии, Михаил Васильевич. А военную тактику и стратегию позвольте выбирать мне». Алексеев краснел до корней волос: «Вы командующий, вам и решать, Лавр Георгиевич». «Вот именно».
В Усть-Лабинске, перед переправой через Лабу, Корнилова пытались убедить в необходимости повернуть на Екатеринодар генерал Деникин и начальник штаба Алексеева Романовский. Но генерал был непреклонен – двигаемся на юг.
А на следующий день в случайно попавшейся советской газете прочитали, что красные в начале марта уже взяли Екатеринодар. Атаман Покровский сдал большевикам его без боя. Корнилов показал газету Алексееву и Деникину. «Вот, господа, если бы мы пошли на Екатеринодар, то непременно потерпели фиаско. Теперь рисковать и подавно нельзя». И немного подумав, добавил: «Накануне, Михаил Васильевич, я был с вами… несколько неучтив. Простите. Нервы на пределе». «Никакой неучтивости с вашей стороны, Лавр Георгиевич, не было, – ответил, глядя в сторону, Алексеев. – Обычный разговор двух солдат».
Когда командующий армией ушел, Деникин сказал Алексееву: «Не на пользу дела ваши разногласия с генералом, Михаил Васильевич. Теперь же Лавр Георгиевич прав – на Екатеринодар сразу идти нельзя. Следует отдохнуть». «Спасибо, Антон Иванович», – непонятно за что поблагодарил Деникина Алексеев. – «Но в Закубанье мы окажемся в сплошном большевистском окружении».
Так и случилось. Теперь красные избрали тактику мелких укусов- по десять-пятнадцать кавалеристов нападали на отставшие