моем продвижении, оно было ниже уровня кратера, ветряные потоки были порядком мощнее, чем в месте посадки С-2.
Они как ветряные черви, словно живые, но неразумные проносились сквозь облако взбунтовавшейся над кратером пыли, врезались в него, наводили хаос и улетали обратно в неизвестность, вырывая из его тела фонтаны бесцветных брызг. Как хищные рыбки, которые выпрыгивают из озера, чтобы схватить пролетающую низко над водой мошку, они вырывались из кратера, совершенно в непредсказуемых местах, взмывали вверх, и снова падали, ведомые необъяснимыми и непостижимыми силами.
Для меня это все было сравнимо с волшебством. Как! Как такое можно было объяснить?
Я остановил квадроцикл и застыл на краю пропасти, границ которой не возможно было рассмотреть, и видел… ветер! Я видел его безудержную и завораживающую пляску, видел в этом волшебстве, что-то больше чем просто природное явление. Я словно увидел в этом какой-то знак.
Вспомнил мать. Вспомнил, как она рассказывала мне о людях, узревших явления чудес в святых местах. Тогда мне мало что было понятно во всех ее рассказах, да и задумываться над ними не было никакого желания, но теперь почему-то в воспоминаниях ясно всплывали истории о том, как после явления святых или чудес, люди полностью менялись сами и меняли свои жизни. Кому-то открывалась истина после созерцания слезотечения икон, кто-то излечивался от неизлечимого недуга после того, как ему на голову легла рука святого, сошедшего с образа. Кому-то после других явлений и чудес открывалась способность предсказывать будущее или лечить других людей…
Может то, что я видел тогда, тоже какой-то знак?
А ветряные рыбки продолжали взлетать и падать в бездну каньона, превращая беспечную глянцевую гладь осевшего на его невидимое дно тумана, в дрожащие и хаотичные круги на воде.
Удивившись странному сравнению и ловя себя на мыслях о доме и матери, которые нагнал на меня образ пруда с рыбками, где я не был уже много лет, я отпустил педаль тормоза. Квадроцикл медленно тронулся вперед, издавая несильное гудение двигателя и вырывая из каменистой почвы металлическим протектором, куски породы. Оставалось совсем не много. Переднее правое колесо уперлось в камень и меня немного развернуло. Я прибавил обороты двигателя, немного повернув рукоять акселератора на руле. Двигатель издал более мощный свист и правые колеса по очереди переехали камень, накренив квадроцикл влево.
Почему я вспомнил дом? Внезапно меня охватила жуткая тоска. Я стал вспоминать место, где я вырос, родителей, толпу трудящихся на наших угодьях наемных рабочих и длинные посаженые в несколько рядов виноградники. Все время шумный двор полный птицы и скотины, блеяние овец, хрюканье свиней и повизгивание поросят. Я вспоминал, как меня еще совсем маленького отец брал на скотный двор. Он был в большой шляпе, всегда небритый и с большими, просто огромными сильными ладонями, с длинными костлявыми пальцами. Шел он, прихрамывая на одну ногу, неспешно озирая взглядом владения и следя за тем, чтобы работа выполнялась правильно и в срок, чтобы никто ни отлынивал.