солдаты в ожидании приказа. Но она тоже не знала, что делать с этой новой информацией. Родители не рассказывали ей об этой части – о верфях и следах фекалий на матрасах, о том, как оглушает коллективное молчание толпы. Она оглядела людей вокруг и поняла, что стала одной из них, бездомной, воняющей и слабой, стала разносчиком заразы, и теперь ее воспринимают как паразита. К ним подошла женщина и посыпала их волосы белым порошком, от которого все трое зашлись кашлем.
– От вшей, – только и сказала женщина, перейдя к следующей группе новоприбывших.
– Нет никаких причин так грустить, – сказал молодой человек при виде страдальческих лиц Ань, Тханя и Миня. – Считайте, что вам повезло, что вы вообще добрались. Иногда они даже не позволяют нашим лодкам причалить. – Он почесал голову, откуда посыпалась перхоть.
– А что случается, если не позволяют? – спросил Тхань своим писклявым голосом.
Мужчина пожал плечами и отвел взгляд:
– Приходится возвращаться обратно во Вьетнам.
Ань уставилась на желтое пятно в углу матраса. Мужчина снова посмотрел на детей, на этот раз с бóльшим сочувствием. На лице его появилась слабая улыбка.
– С вами все будет в порядке, – уверил он. – Главное – не кашлять в присутствии работников. И, если вам нездоровится, то при их приближении нужно сделать вот так.
Он ущипнул себя за щеки, и они налились здоровым розовым цветом. Ань не знала, поддакивать ей или смеяться, шутка это или вопрос жизни и смерти. Женщина слева от них издала громкий, пронзительный крик. Все уставились на нее. Дочь продолжала гладить ее по волосам, а муж нервно шикнул, его глаза настороженно бегали влево-вправо.
– Почему она плачет? – поинтересовался Тхань у мужчины, румяные щеки которого начали бледнеть.
Мужчина смутился:
– Прошлой ночью умер их младенец. – Он опустил взгляд, нервно перебирая пальцами. Потом повернулся на матрасе спиной к детям, и разговор прервался.
Минь придвинулся к Ань поближе и прошептал на ухо, чтобы Тхань не услышал:
– А вдруг они не позволят причалить лодке родителей?
Ань взяла его за руку, чтобы проверить, как заживает рана под пластырем.
– Позволят, – ответила она и после паузы снова повторила, скорее для себя, чем для брата: – Позволят.
Минь не стал с ней спорить, возможно, потому, что получил ответ, который хотел услышать; в дальнейших объяснениях он не нуждался. Они наблюдали за происходящим на верфи: мать все еще рыдала, полицейские патрулировали территорию, время от времени выкрикивая непонятные слова. К ним подошел другой полицейский, более любезный. Он принес с собой стопку одежды и протянул ее Ань:
– Вот. Чтобы вы не мерзли.
– Спасибо, – прошептала Ань, принимая одежду. Пиджак от костюма она накинула на плечи Миня, колючий свитер отдала Тханю.
– Нужно попробовать заснуть, – сказала она, надевая серый кардиган. – В лодке мы почти не спали.
Ань видела ужас в глазах братьев: они не понимали, почему