с капюшоном скрывал лицо. Она встала, как каменная – ни одного движения. Эразиус узнал голос с первой реплики. Он даже шаги узнал, но сейчас его мысли далеко улетели за пределы темницы, за пределы неизбежной участи, которую он просчитал заранее. Он не мирился со своей судьбой, он не жалел об упущенном времени – он считал себя частью сценария, где играет не последнюю роль. Повлиять на сценарий он не мог, но на свою роль – да. И сейчас он хотел сыграть её до конца, как настоящий арти.
Тощая статуя стояла так не долго. Вытащив из кармана небольшую иглу, она медленно подвела её к шее Мастера-арти. Очень медленно, так чтобы Эразиус видел иглу, она уколола беспомощного волка, который не желал даже смотреть ей в лицо. Жизнь – это родник, и Эразиус не хотел тратить последнюю каплю на несущую смерть статую. Он предпочёл выразить почтение преданным арти – защитникам жизни.
Он поднял глаза, и фигуре показалось, что он хочет что-то сказать ей, но нет. Он окинул взором своих детей-арти. Капюшон тощей фигуры повернулся к ним и она заметила, как они внимательно смотрят на Мастера.
«Дети мои…вам может показаться, что я нахожусь на дне судьбы. Но это не так…я нахожусь на вершине моей высокой роли. Я посвятил жизнь защите нашего мира, нашего королевства. Именно по этой причине мы находимся здесь. Это значит, что кому-то не хочется мира, спокойствия. Будьте преданны нашей высокой цели, не бойтесь! Мы ещё поборемся! Я горжусь вааа…» – голова Мастера застыла, глаза открыты, уши повисли, тело вздрогнуло и медленно падало на землю.
Четырёх арти это не просто ошеломило, они начали переглядываться. Их глаза кричали от горя. Им хотелось справедливости здесь и сейчас. Но справедливость не приходит по желанию. Она дама с характером и её следует ждать, терпеть и жаждать. Сейчас арти жаждали её. Но обстоятельства диктовали другой сценарий. Поэтому они послушно перешли в режим ожидания. Как по команде – все четверо выдохнули и успокоились.
– Ну что, детки, – с ухмылкой сказала тёмная статуя. – Преданность…преданность. Вы ещё так молоды, а уже отравлены преданностью. Я видела, что делает преданность с волками…что она сделала с моими родителями, братьями и сёстрами. Этот яд не даёт дышать, мыслить, – она сделала небольшую паузу и, кажется, прослезилась. – Мечтать. Где мои детские мечты? Где они? Гдеееее?! Их нет! Их убила преданность…преданность. Вот ваша преданность! – фигура смотрела каждому арти в глаза. – Вот она! Ваша преданность требует от вас платы – она пожирает вас, утягивает вас в болото чести, отваги и храбрости. Но ради чего? Кому это нужно? Вам? Нет. Им? Да, им. Кому-то, но не вам…кому-то, но не вам…
Тёмная фигура опёрлась о стену и медленно начала опускаться. Капюшон по-прежнему скрывал её лицо. Она тяжело дышала, мотала головой. Через мгновение она встала, выпрямилась, скинула капюшон и резко посмотрела в сторону четырёх.
– Я даю вам один час. Решайте сами вашу судьбу – так, – она кивнула в сторону Мастера. – Или так, – посмотрела в сторону сильного арти у входа в темницу.
Статуя