протягивали руки над сидящей на стуле бабушкой и призывали Бога изгнать из неё демонов. Дэн должен был молиться с закрытыми глазами, но, подглядывая, видел, что мать произносит молитвы, внимательно следя за происходящим, поэтому тоже смотрел и поражался, насколько бабуля постарела. Настоящая бабулька. От той своевольной и знающей себе цену женщины, какой она была до смерти мужа, не осталось и следа. Будто кто-то, и правда, вселился в неё и изнутри вытягивал понемногу жизнь.
Пресвитеры пришли будто в гости. В пиджаках без галстуков, как обычно, потому что молокане, как и все протестанты, не признавали дресс-кода для богослужений, они улыбались и спрашивали, как дела. У бабушки, между прочим, тоже. В этот день все они держали пост, то есть не ели и не пили ничего, поэтому к столу гостей не позвали, а прямо приступили к процедуре. Готовы? Да, пройдёмте в зал. В гостиной поставили стул посреди комнаты, на который села бабуля, а остальные члены семьи встали у стены на колени, поддерживая молитвой священников. Молитесь с нами, сказали пресвитеры бабушке и возложили на неё руки. «О, сын Господень, взываем к тебе, изгони дух нечистый!» – громко нараспев обращались к небесам священники, а бабуля, понуро скрючившись под их ладонями, сначала что-то смирно бормотала вполголоса, но постепенно стала свирепо вскрикивать, не меняя позы, а затем хрипло завыла, клокоча слюнями в горле. Она сидела как сидела, не раскрывая глаз, лишь только рот её выхаркивал из себя то рёв, то смех, то ругательства. Священники, распаляясь, уже кричали в полный голос, и от их криков кожа Дэна будто горела. Внезапно, он почувствовал, что это жжение ушло, и пресвитеры потихоньку замолкли. Может, последовательность была и другая, но Дэн запомнил, как запомнил.
Священники сняли пиджаки, оставшись в мокрых под мышками рубашках, и подсказали маме Дэна дать бабушке воды. Дэн с отцом поднялись, разминая затёкшие ноги. Мама поставила стакан перед стулом на пол. Бабуля открыла глаза, медленно потянулась за стаканом выпила его и подала обратно, в руки. Мать сделала движение забрать его, но священник остановил её и взял сам. Бабуля зыркнула на него из-под бровей и замерла, сложив ручки на коленках.
Ну, что, давайте продолжать? Они снова стали на колени и процесс повторился. Бабуля отрывисто гавкала, пресвитеры, крича, взывали к Богу, мать плакала, отец со скорбным лицом стоял, молча, на коленях. В следующий перерыв бабуля открыла глаза и посмотрела прямо на Дэна. Затем поманил рукой. У неё было такое странное выражение лица, такое незнакомое движение манящей руки, что у Дэна абсолютно точно сложилось впечатление, что перед ним совсем другой человек. Это не бабуля.
«Подойди», – сказала она чужим голосом. Пресвитер, оказавшийся рядом, отрицательно помотал головой, давая Дэну понять, чтоб не рыпался. Бабуля приложила палец к губам, подмигнула ему и поманила снова. Она так живо и лукаво поглядывала по сторонам и ухмылялась прищуренными глазами, как бабуля никогда бы себя не повела. Дэн, холодея и стараясь не смотреть