ощущал, что мог видеть его на фоне охранников в обществе ректора.
Дэн извинился и уступил дорогу. Фещин, не взглянул на него, лишь дёрнул щекой, обозначая какую-то эмоцию, то ли улыбку, то ли усталый прищур. Посторонившись, Дэн покопался в воспоминаниях: а это не про этого, случайно, дядьку рассказывали, как он выхватил у охранника то ли пистолет, то ли автомат и выстрелил то ли вверх то ли в пол? Откуда я его помню?
Дэну в стенах Легны ничего криминального наблюдать не приходилось, если не считать наркоманских сходок в уголке двора, прозванного «пятачком», но досужие разговоры на кафедрах, в столовой и комнатах отдыха бережно хранили память о лихих событиях. Из уст в уста передавались заголовки местных газет, упоминавших фамилии, дублировавшиеся в классных журналах. Байки о выбитых пулями стёклах спортзала, о струйках крови затекавших во двор после разборок братков. Преподавательницы с придыханием повествовали о воинственной харизме рэкетиров, не боявшихся в одиночку вклиниваться в толпу таксистов, сминавшихся, стушевывавшихся под психологическим напором наглых прищуренных глаз. Участвовавшие в этих приключениях парни, кто выживал, мужали, обрастали животами и семьями. Теряли волосы, но наживали капитал. Потом приходили на родительские собрания, семейные мероприятия и торжественные линейки. Выглядели они бизнесменами, но понятно было, что под деловыми костюмами скрывались разбойничавшие в кончину века молодчики, оставшиеся с теми же повадками и связями, что позволяли им в своё время удерживаться в банде.
Вслед за Фещиным шёл Меркадзе. Вот этого-то он точно видел в обществе ректора. Меркадзе был куратором от министерства. Наверно, ему надо будет речь говорить, промелькнуло в мыслях Дэна.
– Вы актовый зал ищите? – спросил он. Мужчины остановились и удивленно на него взглянули. – Он там, вам показать?
Фещин криво усмехнулся и с едва сдерживаемым смешком ответил:
– Спасибо, мы знаем, где здесь что.
Как будто в ответ на величайшую нелепость в мире. Дэн смутился и прошептал:
– Извините, тогда.
Фещин зашагал дальше. Меркадзе на секунду задержался, рассматривая Дэна, как энтомолог рассматривал бы случайно встреченного жука, а затем двинулся следом, догоняя. Кажется, Дэн услышал свою фамилию в их продолжившимся разговоре.
Спина декана. Лавируя в проходе между кресел, не упустить. «Дети заберут птиц, спрячут цветы…» – гремит из динамиков со всех сторон. Лавина тел, закупоренная в коридоре, тоже ворвалась в актовый. Догнала, расплескалась вокруг, толкаясь. Сиюминутный сезон охоты на кресла. Парочками, группками, урвать повыгодней. Азарт. «Сюда, сюда!», «Здесь занято!». «В полдень исчезая», – тянет слова вокалист, хрипя на повышенных. Спина декана. Уже в конце зала. Пройти мне дай! Перед самой сценой никого. Рука декана, указующая:
– Занимайте первый ряд… Шахмаран! Ещё на голову ему залезь. Тихо. Сидите, ждите, пока вызовут, потом к родителям для общего фото и опять сюда…
Рита бухнулась на жёсткую седушку. Было жарко.