бросились на звуки, а спустя несколько секунд увидели… выбирающуюся из кустов Мильдгиту. Презрительно кривясь и фыркая, как готовая пуститься в галоп кобыла, она удерживала за руку разбудившую меня малышку. Лихорадочно дёргая крыльями, фея пыталась вырваться, но чародейка держала крепко.
– Вот, нашла себе новую рабыню, ваше величество, – осклабилась ведьма.
Стерва!
Следовало как-то спасать положение, а заодно и фею, и я, шагнув вперёд, на выдохе проговорила:
– Это, должно быть, рабыня губернаторской жены. Мне о них служанка рассказывала. Отпусти… те её… госпожа колдунья. Видно же, что бедняжка напугана!
– Бедняжка? – ещё шире заулыбалась живодёрка, и у меня аж руки зачесались врезать ей от души. До звездочек в глазах и птичьего щебета в ушах.
Роскошь, которую я, увы, не могла себе позволить. Как и тыкать Мильдгите. Но если продолжу называть её «госпожой колдуньей», рискую натереть мозоли на языке.
– Отпустите её, – повторила, стараясь, чтобы голос не звенел от напряжения, но что-то внутри всё равно звякнуло. А может, просто последние ниточки нервов порвались.
Спасибо черноволосой мерзавке.
Вместо того чтобы разжать пальцы, чародейка издевательски хмыкнула.
– Знавали мы одну такую леди, всех жалеющую. И фей, и накшерров. Даже за накаи заступилась, глупая, а ведь они те ещё твари.
– Мильдгита, перестань, – процедил Галеано.
Но ведьма вошла в раж и продолжала:
– Наивная ничего не знала об этом мире и совершала глупость за глупостью…
– Мильдгита, я сказал хватит!
Даже я вздрогнула и поёжилась от металлических ноток, прозвучавших в его голосе.
– Ещё одно слово… – гневно, почти что яростно процедил Редфрит, и ведьма опомнилась.
Кивнув, покаянно опустила голову, виртуозно сливаясь с образом покорной и преданной подданной, после чего пролепетала чуть слышно:
– Прошу меня простить, ваше величество. Просто я разозлилась, когда почувствовала присутствие презренных. Наверняка тварь что-то вынюхивала для накаи. Хорошо, успела её поймать. Так что ты здесь делала, маленькая дрянь?! – повысив голос, прошипела она.
Я было дёрнулась к чародейке, но поймав предупреждающий взгляд феи, заставила себя остаться на месте.
– Я хотела… хотела… сестру свою проведать, – горько всхлипнула малышка, и у меня болезненно защемило сердце. – Она теперь принадлежит этой семье, а я так скучаю по своей сестре. Так скучаю…
– Ну вот теперь и ты не останешься без дела, мелкая, – ухмыльнулась ведьма.
Что-то прошептала-прошипела, и искры, сорвавшиеся с кончиков её пальцев, вонзились в руку феи ядовитым жалом. Вскрикнув от боли, та задрожала, в последний раз беспомощно взмахнула крыльями и рухнула в раскрытые ладони Мильдгиты.
На плече малышки теперь мерцал и переливался рабский символ.
– Это обязательно? – чувствуя, как внутри взрываются петарды ярости, дрожащим голосом спросила я.
Жаль, теперь у меня нет магии Фантальм.