хозяин Усадьбы волхва мог передумать и не дать ей возможности проститься со своей женой, как не позволяют здоровому человеку общаться с больным чумой. И вместо ответа она только слабо махнула рукой, то ли прощаясь с Олегом, то ли прося его уйти.
А Олег не стал дальше расспрашивать и вышел, облегченно вздохнув. Это был не простой разговор, для которого он долго собирался с духом, но если бы не твердая воля Тимофея, то, возможно, так и не решился бы. Это Тимофей ночью тенью следовал за их гостьей, а потом бросился ей под ноги, преграждая путь к спальне Олега и Марины. И кто знает, чем бы закончилось временное помешательство Ирины, если бы не он.
Глава 15. Тимофей не верит
Олег искренне верил в свои слова, когда говорил о капище Велеса. Этот могущественный языческий бог был способен и не на такое, Олег слишком хорошо знал это. События прошлого лета многому научили его и на многое заставили взглянуть другими глазами. Он до сих пор с содроганием вспоминал, как сестра его жены, Карина, обращенная в русалку злой волей бабки Ядвиги, едва не утопила его самого в Зачатьевском озере. И как они потом вдвоем с Михайло проводили языческий обряд, обращая Карину снова в человека…
– Но ведь ничего же плохого не случилось, – услышал вдруг Олег тихий голос за своей спиной.
Вздрогнув от неожиданности, он резко обернулся и возмущенно произнес:
– Сколько раз я просил тебя не подкрадываться ко мне, Тимофей, и тем более не проникать в мою голову, читая мысли!
– А разве я виноват, что тихо хожу? – обиженно спросил Тимофей. – А что насчет мыслей, так они у тебя на лице написаны. Хочешь скрыть – носи маску. – Его глаза лукаво заблестели. – Хотя, на мой взгляд, честному человеку скрывать свои мысли ни к чему. Вот я, например, как открытая книга – читай, я не боюсь, потому как что я думаю, то и говорю. В жизни никогда не лукавил.
– Это ты-то открытая книга? – усомнился Олег. – Да из всего твоего лица только нос да глаза и можно увидеть. Ты бы хоть постригся, что ли, в кои-то веки.
И действительно, лицо Тимофея напоминало заросшее бурьяном поле. Его черты было невозможно рассмотреть из-за волос, ниспадающих с головы на плечи черным шелковистым водопадом, окладистой бороды и усов. Густыми вьющимися волосами поросла даже его грудь, виднеющаяся в распахнутом вороте длинной, почти до колен, косоворотке из мягкой материи клюквенного цвета. Вероятнее всего, все тело старика было покрыто таким же обильным волосяным покровом. Сам он был низеньким и приземистым, едва ли не по пояс Олегу, но это не мешало Тимофею смотреть на него снисходительно, как взрослый глядит на ребенка – покровительственно, но с любовью. Впрочем, на то были основания. Сколько Тимофею лет, не знал никто, даже он сам не мог назвать точной даты своего рождения. Иногда старик рассказывал о событиях, непосредственным участником которых он якобы был, относящихся едва ли не ко времени принятия Древней Русью христианства. И очень обижался, если ему не верили.
– Мои волосы мне не мешают, – отрезал Тимофей. – И вообще, чем переживать из-за моих волос,