где-то на задворках сознания, когда прыгал по орбите, скрываясь из зоны прямой видимости зонда.
Девушка перестала кричать; посмотрела на меня угасающим взглядом, и потеряла сознание.
Рассчитать точку возврата на земную орбиту так, чтобы она находилась вне поля зрения сектора, где находился зонд, было не просто даже в моём особом состоянии. Но я справился за пару секунд.
И тут же прыгнул.
– Второй, готовь челнок к старту, – я выдохнул, едва активировав радиосвязь; тратить время на разговоры было обидно – но расчёт показывал, что так мы сможем выиграть драгоценные минуты.
– Принято, – мгновенно ответил Кай, как будто всё это время был у передатчика, – что случилось, первый?
Но я не ответил.
Потому что как раз закончил расчёт первого прыжка в атмосферу, чтобы нас не разорвало на клочки на случай, если тюрвинг всё-таки не гасит энергию при возвращении в гравитационный колодец.
Впрочем, уже первый прыжок показал, что гасит. Эта мера предосторожности была излишней.
И тогда я прыгнул сразу на крыло челнока, ориентируясь на показатели бортового маяка.
Повезло. Я ошибся в расчётах сантиментов на двадцать, при допустимой погрешности для безопасного финиша в метр.
Крыло слегка качнулось, принимая наш вес.
Я сорвал с себя шлем и перчатки. Впился пальцами в неподатливую оболочку пузыря – не для того, чтобы порвать грубой силой. Ясно ведь – материал достаточно прочный, раз выдержал вакуум при достаточно высоком внутреннем давлении. Я пытался нащупать в структуре этого материала слабые места, используя вычислительную мощь моего «особого режима». Впрочем, без особого успеха.
В этот момент в борту челнока открылся люк, и Кай вышел на крыло.
– О, Арес всемогущий, что это!? – воскликнул он.
– Нож и аптечку. Срочно! – крикнул я, не переставая пытаться «взломать» оболочку.
Я даже почти приспособил один из элементов жёсткой шарнирной манжеты перчатки, чтобы сделать прокол, но Кай оказался быстрее. Я даже мимолётно подумал – нет ли среди его модификаций способности ускоряться?
Выхватив у напарника нож, я под нужным углом ударил оболочку.
Газ изнутри начал с шипением выходить. Значит, давление там было даже больше атмосферного. Это и хорошо, и плохо, потому что… почему именно это так – я додумать не успел. Меня вышибло из режима. Я пробыл в нём слишком много времени.
В глазах сильно потемнело, а руки вдруг превратились в мокрые, едва шевелящиеся тряпочки.
Немеющими кончиками пальцев я активировал систему питания скафандра, и жадно присосался к трубке, поглощая питательный гель.
К счастью, Кай сообразил, что со мной произошло, и, не теряя времени на лишние расспросы, занялся нашей внезапной гостьей. Для начала он избавился от остатков оболочки. А потом без моей подсказки сообразил дать девушке кислород. После чего закутал в блестящее термическое одеяло, и принялся растирать девушке конечности.
– Ты