курсе её еще не было, но дело не в этом. Она, дочь профессора математики с именем, ощущала нас всех, как мелкокалиберную шваль. Но дело не в этом. Дело во мне.
После первой нашей встречи он сразу всё объявил жене. На девять первомайских дней мы вдвоем уехали с палаткой в Крым.
Тем временем события у него в семье шли должным образом.
И вот, после первой встречи уже в Москве, когда я увидела, что он скрывает от жены, что мы видимся, начала искать выход.
Я была в ясном сознании, когда предложила ему вдвоем уйти из жизни, раз мы не можем быть вместе. Он твердо сказал: «нет», и я погрузилась в серое понимание: «он не любит», потом в лиловую воду безысходности.
В трехдневной дырке в расписании экзаменов уехала в Кемь.
Приехала 21 июня, а навигация только с 22.
Люди ходят в мрачных, почти зимних пальто. На деревьях только намек на почки. Гостиница на берегу реки и чайки, оглушительно кричащие мне, что всё будет хуже, еще хуже, и еще хуже. Двенадцать ночи. Выхожу на берег реки Кемь. Здесь не мост, а плавающая по воде дорога на другой берег. Иду по ней. Такого я никогда не видела, тропа плывет налево в сторону моря, метров через десять такая же направо, прохожу направо. Иду, иду, и вдруг вода. Ни тропы, ни дороги. Только назад.
Вхожу в гостиницу. Чайки-гадалки продолжают работу.
На следующий день плыву на судне. Море темное, взлохмаченное и ветер. Я, как приклеенная, стою наверху, и ветер пытается меня сдуть в море. Один раз причалили к скалистому острову-маяку. И опять тот же ветер, и такое же море.
Наконец, Соловки. В монастыре меня поселили в комнату с тремя девушками. Примерно час дня, и румяная крепкая девушка предлагает ночное путешествие на лодке по каналам. Я, ни минуты не колеблясь, соглашаюсь.
Часов в одиннадцать вечера мы на лодке отплываем по каналу. Люда, моя спутница, выросла на Ладоге и управляется с лодкой почти без меня. Я только изредка отталкиваюсь веслом от подступившей земли.
Вечерние сумерки, и два берега смыкают над нами кроны невысоких деревьев. Выплываем в большое озеро, высаживаемся у подножья высокого холма. Растительность буйная, уже не мертвая, а с намеком на зелень, мы продираемся сквозь кусты на холм.
Наверху увидели море и над ним, как оцепеневшее, висит красное солнце. Спускаемся, и тут нас атакуют огромные стрекозы. Охранники? Видно, подниматься-то нельзя было. Нет, они не пикируют на нас, но с вертолетным шумом в гробовой тишине вьются над головой круг за кругом. После этой атаки обратный путь запомнился как мистическое приключение.
Полоска воды под лодкой всё уже и уже, а кроны гуще и гуще. – Черная сеть отраженных ветвей, вот-вот поднимется, и нам не выплыть. Заблудились? Плывем по другому каналу? Только спокойствие моей спутницы не дает мне выйти из себя.
И вдруг перед нами могучий Соловецкий монастырь под лучами нового дня зажигается оранжевым светом.
Путешествие окончено.