времени, или нечаянно перевернёт шахматную доску, либо смахнёт локтем фигуры с доски, либо обвинит соперника в пропаже своей шахматной пешки. И с той поры Илюша уверовал, что не обязательно знать и уметь, достаточно убедить в этом окружающих, чтобы они поверили и тогда сам начинаешь верить в свою ложь.
Он и будучи начальником часто применял этот способ само возвеличивания, а когда некоторые дотошные товарищи, набравшись наглости спрашивали его:
– Илья Геннадьевич, скажите пожалуйста, как нам всё-таки подключать эти электролампочки, последовательно или параллельно? (Или что-нибудь в этом роде).
Он, с видом умудрённого большим опытом чиновничьей работы и утомлённый высокой должностью руководителя производства, всегда неизменно отвечал:
– Этого вы всё равно не поймёте, если я вам объясню интеллигентным, научным языком, поэтому сходите в конструкторско-технологический отдел и вам там объяснят доходчиво, по-простому, по-мужицки.
А ещё с детских лет Илюша любил докторов, ему нравилось как эти люди в белых халатах прослушивали его, простукивали, прощупывали, а затем задумчиво выписывали ему освобождение от уроков, хотя он был совсем не болен, а только умел слезливо говорить что у него всё и везде болит. Выписываемые врачами справки об освобождении Илюши от школьных занятий гарантировали ему, как это не странно, успешные отметки по всем предметам, чтобы дополнительно не травмировать болезненного ребёнка, и из жалости к убогому. Его маме достаточно было принести в школу аккуратно выполненные домашние задания, которые делала она сама, пока могла. И Илюшу это сильно впечатляло, обыкновенная бумажка, подписанная человеком в белом халате, определяла в конечном итоге, кто хорошо учиться, а кто плохо, кто физически развит, а кто тюфяк, кому жить – а кому умирать. Он тоже очень хотел стать врачом, всё равно каким, и решать судьбу пациентов выписывая соответствующие справки.
Илюша во время своих многочисленных болезней, в основном жил у своей двоюродной бабушки в деревне, чтобы не было кривотолков среди его сверстников о его симуляции заболеваний. Здесь он был предоставлен самому себе, по причине бестолковости, и с увлечением предавался врачеванию лягушек и мышей, всех кого поймает на пустыре за огородом. Он препарировал беспомощных животных, предварительно наколов их булавками на дощечку, рассматривал внутренние органы больных, ища заболевания, при необходимости делая декапитацию головы у пациента, для составления более полного диагноза, по примеру знаменитого профессора Павлова, отрезавшего собакам головы с целью изучения условных рефлексов. Затем, если он не сильно уставал, зашивал повреждённых животных бабушкиными нитками, приматывал отрезанные головы к туловищам изолентой, купленной для этих целей в городе, и оставлял так до утра. На следующий день Илюша пораньше бежал на пустырь чтобы посмотреть, выжил-ли очередной больной, но в основном результат был отрицательный, что нисколько не огорчало молодого начинающего лекаря, а наоборот вдохновляло