весь мир у меня из-под ног… – утирая сопли, жалуюсь я подруге двумя часами позже. – Кажется, я до сих пор не верю в это.
Таня скептически качает головой, будто безмолвно осуждая всех мужиков на этой планете.
– Он правда так сказал? Что это совершенно нормально? – ошарашенно переспрашивает она уже в сотый раз.
Делаю два больших глотка дешевого красного вина и киваю. Сегодня вечером я упиваюсь своей горечью. Умываюсь своими слезами и пытаюсь вбить себе в голову новую реальность.
Телефон вновь разрывается от входящего вызова.
– Позвонит и успокоится. – с видом заядлого знатока заявляет подруга. – Ты не должна его прощать… Если он сделал это один раз, то обязательно сделает вновь.
Поднимаю голову и сквозь пелену слез всматриваюсь в лицо подруги. Ее жалостливый взгляд сочувствует мне и от этого почему-то становится еще хуже.
– Хочу напиться. – сухо кидаю я и Таня кивает.
– Там еще три бутылки. Пьем, сколько влезет.
Два бокала спустя я задираю голову к потолку и истерично хохочу.
– Чертов козел! – выкрикиваю я в пустоту. – Я ведь ему верила! – рыдания вновь душат горло, и я прочищаю его алкоголем. Снова и снова.
Скребущие на душе кошки, требуют веселого забытья.
Подхожу к старому платяному шкафу и снимаю чехол с белоснежного платья.
– Подшивать будем? – оборачиваюсь к подруге, но та лишь виновато смотрит на меня. А я смеюсь. Смеюсь в голос.
Уже через секунду я сбрасываю бежевую хлопковую футболку и натягиваю платье.
– Маш, не горячись. Наверняка платье можно еще сдать обратно. Деньги тебе лишними не будут.
-Неееееет. – уверенно тяну я. – Это мое платье. Я о нем мечтала, черт, побери! Я его заслужила!
Танька замолчала, а я изворачиваясь, застегнула корсет на спине и начала кружиться по комнате снова мурлыча вальс Мендельсона.
– Готовы ли Вы, Мария, взять в мужья Дениса? И быть с ним в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас? – повторяю я слова со свадебной репетиции, заученные наизусть.
Подхватываю недопитый бокал с вином и хохочу.
– Нет! – отвечаю сама же себе. – Нет! Не готова! Потому что он лживый ублюдок!
Глоток за глотком, и на душе становится все легче и легче. В голове немного плывет, и некоторые предметы, до этого неподвижно стоящие на месте, начинают кружиться вместе со мной.
– Маш! Испортишь платье! – пытается докричаться до меня подруга, но все тщетно. Я хохочу и даже не думаю останавливаться.
В конце концов, ноги окончательно перестают слушаться. Перед глазами все двоится, а к горлу подступает острый приступ тошноты.
Не удержав равновесие, я падаю прямо на старенький захудалый ковер посреди комнаты. Красные пятна вина сочатся по белоснежной ткани, а я сидя на полу, просто наблюдаю за этим.
Плакать больше не хочется.
Хочется только смотреть как портится что-то столь идеальное, как это платье, впитывающее вино, которое не отстирается никогда в жизни.
Уныло вздыхаю и жму плечами.
–