Уезжаем. – сухо бросает мужчина и отправляется на выход из магазина.
– Куда? – растерянно переспрашиваю я.
– Ты будешь жить у меня.
Я ошарашенно поднимаю брови.
– Подождите. Евгений Сергеевич, – стараюсь придать голосу как можно больше покорного спокойствия. – Я Вас услышала, я рожу этого ребенка. Но… у меня работа… Я не могу вот так все бросить… Меня уволят.
Он насмешливо обводит магазин взглядом.
– Это? Работа? – все в помещении буквально пропиталось презрением, исходящим от этого человека. – Уволят и правильно сделают. Через пять минут чтоб была в машине. Попробуешь убежать – найду. – бросил он и вышел прочь из магазина.
Я верю ему. Найдет.
И убьёт.
Тяжело дышу и озираюсь по сторонам.
Руки начинают трястись еще сильнее. Судорожно соображаю: с собой только телефон, в кошельке тысяча наличными и в кассе еще тысяч десять. Не много.
Оборачиваюсь и прилипаю взглядом к двери, ведущей к черному выходу.
Магазин находится на первом этаже обычной многоэтажки. Вход со стороны дороги. Но есть еще один – он ведет в подъезд, через который входят обычные жильцы.
Паника снова накрывает с головой. Не просохшие слезы льют с новой силой.
Как я умудрилась так влипнуть?
Что мне делать? Где гарантия того, что меня оставят в живых, когда я рожу?
Где-то в глубине подсознания чеканит только одна мысль: это мой последний шанс.
На секунду закрываю глаза и вспоминаю отца.
«Ты останешься совсем одна, Машенька.» – говорил он со слезами на глазах. Мне было десять, когда папу забрала страшная болезнь. Кроме него у меня больше не было никого на этом свете, мама скончалась еще задолго от алкоголизма. Мы жили в глухой деревне в нескольких сотнях километров от Москвы. Соседка баба Зина подкармливала и навещала меня, а я устроилась мыть полы в единственный магазин на всю деревню. Вела хозяйство, каждый день боялась, что приедут работники соц. службы и заберут в приют. Но никто так и не приехал. Папа был прав: никому не было до меня дела. Я осталась совсем одна. Так и жила восемь лет, кое-как окончила школу. В училище поступать не стала, везде нужны деньги, а у меня их не было. В восемнадцать собрала скромную сумку вещей и уехала в столицу. –«Будь сильной, девочка моя. Люди будут жестоки, но ты никогда не теряй свет в своей душе, договорились?»
– Договорились. – говорю я пустоте магазина.
Выдыхаю воздух из легких и будто бы успокаиваюсь.
Руки перестают трястись.
Мне нужно принять решение, от которого возможно напрямую будет завесить моя жизнь.
Если я пропаду, кто меня будет искать? Разве только что Таня…
Позволит ли он мне пользоваться телефоном и выходить из дома, если я поеду с ним?
Смогу ли добровольно отказаться от ребенка и оставить его такому монстру?
На лбу проявился холодный пот, и я спешно вытерла его ладонью.
Глава 2.
– Извините, можно мне бутылку молока