бунтов, вызванных хангрийцами в прошлом, стране пришлось взять под контроль каждого жителя, каждую семью, чтобы не допустить новой войны или революции.
Но меня это мало волновало, я всего лишь хотела учиться музыке, быть как все. Я дочь моего отца, но это не значит, что его решения – это мои решения.
Две руки легли мне на плечи и уверенно повели сквозь разъяренную и заряженную толпу. Вот и все. Сейчас меня на части растерзают. Прижала руки к лицу, забыв о липкой дряни и перьях. Отдернулась, но поздно, часть этого месива теперь осталась на щеках и под глазами. Все жутко чесалось и кололось, а я даже смахнуть это не могла.
Слишком долго идём. Толпа и крики остались позади. Лестница, уходящая куда-то вверх, проснулась под моими ногами, длинные коридоры. Грубый толчок в дверь где-то над моей головой, ленивые гитарные переборы, а затем не менее грубое:
– Полюбуйся, Винсент!
– Виви?
Музыка оборвалась, прыжок, скрип старых половиц.
– Я все ещё не разговариваю с тобой после вчерашнего. Не обольщайся. Просто посмотри, что ты натворил.
Сестра Вестерхольта подтолкнула меня вперёд, и я попыталась открыть тяжёлые веки, на которых словно тоже выросли перья.
– Кто это? О…
Лёгкий смешок, который тут же сменился кашлем.
– Ну не я же сделал это с принцессой-зубрилкой.
– Конечно, Винс. У тебя вокруг все виноваты, кроме тебя. И дисквалифицировали нас тоже не из-за тебя. Чертовски удобная позиция.
Он молчал, и я бы многое отдала, чтобы увидеть сейчас его лицо.
– Исправляй. Только представь, что нам всем устроит её отец, если узнает?
Они обсуждали меня так, словно я не стояла рядом, а Виви все ещё подталкивала меня вперёд. Но я как-то не спешила шагать к Винсенту.
– Я-то исправлю, но тогда и ты забудешь свои обиды и выступишь сегодня в клубе.
– Ты не в том положении, чтобы торговаться со мной, Винни. Ты чудом уговорил Ласло и Деметра сыграть с тобой, но я на это больше не поведусь. Умей отвечать за свои поступки.
Снова напряжённая тишина. Я чувствовала, как Вестерхольт сквозь зубы втягивает воздух.
Решила первой прийти ему на помощь, зачем себя бедного пересиливать?
– Я сама, что ли, не отмоюсь? Не нужны мне никакие одолжения.
Потянула одно из особенно длинных перьев на пальце, но тут же вскрикнула от боли. Оно не просто приклеилось, оно выросло мне под кожу!
– Стой!
Винсент схватил меня за запястья, и я почувствовала, как его руки дрожат. Не отошёл после игры? Это магия в нём так бурлит и вибрирует?
– Поранишься, и уже не сможешь играть.
– Какое тебе-то дело? – обида лилась из меня без остановки. – Меня же все терпят. Я посмотрела свои записи. Ты прав! Никому не нравится моя игра. Доволен?
Вивиан зло бросила брату что-то на хангрийском и вышла из комнаты, хлопнув дверью и оставив меня наедине с этим сумасшедшим. Я даже испуганно шмыгнула носом.
– Ты ведь не ждёшь от меня извинений? – спросил он с насмешкой.
– Я